Максим Литвинов

 

Макси́м Макси́мович Литви́нов (настоящее имя — Меер-Генох Моисеевич Ва́ллах (Баллах), псевдонимы: Папаша, Максимыч, Феликс и др.; 5 (17 июля) 1876, г. Белосток Гродненской губернии, Российская империя — 31 декабря 1951, Москва, СССР) —революционер, советский дипломат и государственный деятель.

Член ЦИК СССР 2—7 созывов, депутат Верховного Совета СССР1—2 созывов. Член ЦК ВКП(б) (1934—1941).

 

Биография

Родился в семье еврейского торговца. Учился в хедере, а затем вреальном училище. Закончив в 1893 году учёбу в реальном училище, поступил вольноопределяющимся в армию, служил пять лет в Баку в составе 17-го Кавказского пехотного полка.

После демобилизации в 1898 году работал бухгалтером в городе Клинцы, затем управляющим на сахарном заводе в Киеве. В 1898Литвинов становится членом РСДРП. В 1900 член Киевского комитета РСДРП. Наладил подпольную типографию, в которой печатал революционные брошюры и листовки. В 1901 арестован, в 1902 — один из организаторов и участников побега 11 «искровцев» из Лукьяновской тюрьмы Киева.

Эмигрировал в Швейцарию. Участвовал в распространении газеты «Искра» как агент, ведающий транспортировкой газеты в Россию; член Администрации Заграничной лиги русской революционной социал-демократии. После 2-го съезда РСДРП (1903) вступил в ряды большевиков, хотя, по его признанию, личные симпатии связывали его тогда с оказавшимися в числе меньшевиков Л. Д. Троцким, П. Б. Аксельродом, В. И. Засулич, Ю. О. Мартовым.

Весной 1904 нелегально приехал в Россию, ездил по стране по партийным делам. Был членом Рижского, Северо-западного комитетов партии и Бюро комитетов большинства.

Делегат 3-го съезда РСДРП (1905); участвовал в организации первой легальной большевистской газеты «Новая жизнь» в Петербурге: отвечал за издательскую деятельность газеты, которую формально издавала М. Ф. Андреева, а руководил работой Максим Горький.

Издательство находилось в доме Лопатина, ноябре — декабре 1905 года В. И. Ленин бывал в издательстве практически ежедневно

Во время революции 1905—1907 годов Литвинов занимается закупкой и поставкой в Россию оружия для революционных организаций. Для этого он организовал в Париже специальное бюро с помощью Камо и нескольких других кавказских товарищей. Летом 1905 года на острове Нарген близ Ревеля Литвинов подготавливает приёмку английского парохода John Grafton, доверху наполненного оружием и динамитом. Пароход не дошёл до места назначения, так как наскочил на мель. В 1906 году закупив большую партию оружия для кавказских революционеров, Литвинов с помощью македонского революционера Наума Тюфекчиева доставил его в Болгарию в Варну. Для дальнейшей перевозки оружия по Чёрному морю на Кавказ Литвинов купил в Фиуме яхту. Однако отправленная Литвиновым яхта из-за шторма села на мель у румынского берега, команда разбежалась, а оружие было растащено румынскими рыбаками. Из-за крушения судов эти два случая стали известны, однако сколько кораблей с оружием дошло до места назначения остается тайной.

С 1907 жил в эмиграции. В 1907 был секретарем делегации РСДРП на международном социалистическом конгрессе в Штутгарте. В 1908 арестован во Франции в связи с делом о разбойном нападении в Тифлисе, совершенном Камо в 1907 (пытался разменять купюры, похищенные во время ограбления). Франция высылает Литвинова в Великобританию. В Лондоне он проведёт десять лет.

При содействии директора лондонской библиотеки Чарльза Райта, Литвинов получил работу в издательской компании «Уильямс анд Норгейт» (англ. Williams and Norgate). Получил британское подданство. В 1912 году Литвинов жил в Лондоне в доме № 30 по Харрингтон-стрит. Был секретарем лондонской группы большевиков и секретарем Герценовского кружка.

В июне 1914 он становится представителем ЦК РСДРП в Международном социалистическом бюро. В феврале 1915 выступал от имени большевиков на международной социалистической конференции в Лондоне.

После Октябрьской революции 

Первоначально Британское правительство не признало его полномочий официально, но поддерживало неофициальные контакты с Литвиновым, выделив для этого одного из чиновников МИДа Рекса Липера (Reginald Leeper), через которого Литвинов мог передавать Бальфуру все, что сочтёт необходимым.Революция застала М. М. Литвинова в Лондоне. С января по сентябрь 1918 года он является дипломатическим представителем Советской России в Великобритании (с января уполномоченный НКИД, с июня полпред РСФСР).

Когда в январе 1918 года английское правительство направило в Советскую Россию в качестве своего представителя Роберта Брюса Локкарта, он поспешил войти в контакт с Литвиновым и встретился с ним в ресторане. По просьбе их общего друга Ф. А. Ротштейна Литвинов написал для Локкарта рекомендательное письмо к Троцкому, которое гласило:

Товарищу Троцкому, народному комиссару иностранных дел. Дорогой товарищ, податель сего, мистер Локкарт отправляется в Россию с официальной миссией, с точным характером которой я мало знаком. Я знаю его лично как полностью честного человека, который понимает наше положение и симпатизирует нам. Я считаю его поездку в Россию полезной с точки зрения наших интересов… Ваш М. Литвинов.

Сам Литвинов вспоминал об этом периоде работы: «Каковы были мои отношения с английским правительством и английской общественностью? В этом отношении резко различаются два периода: до и после заключения Брестского мира. До заключения Брестского мира отношение ко мне официальной и неофициальной Англии было, учитывая время и обстоятельство, сравнительно благожелательно.»

Литвинов сделал попытку ликвидировать продолжавшее существовать в Лондоне старое русское посольство, возглавляемое К. Д. Набоковым, сотрудники которого не признали Советской власти и отказались работать с Троцким. Он направил к Набокову сотрудника с письмом, требуя передать ему Чешем-Хаус (здание посольства), но получил отказ.

Интересно, что в летом 1918 года М. М. Литвинов предполагался быть направленным официальным представителем СССР в США, Ленин даже подписал ему 21.6.1918 соответствующую верительную грамоту СНК, однако США отказали ему в визе.

6 сентября 1918 г. Литвинова арестовывают в ответ на арест в России английского дипломата Локкарта. Проведя 10 дней в Брикстонской тюрьме, Литвинов был освобожден, а через месяц страны организовали обмен этих дипломатов.

По возвращении в Россию в ноябре 1918 г. Литвинов был введен в состав коллегии Наркомата иностранных дел РСФСР. В декабре 1918 года по указанию Ленина он был командирован в Стокгольм, откуда пытался установить контакты с представителями Антанты, и в начале 1919 возвратился в Москву. В марте 1919 Литвинов участвует в переговорах с приехавшим в Советскую Россию американским представителем Уильямом Буллитом.

В ноябре 1919 Литвинов выехал в Копенгаген, где вел переговоры с британским представителем О’Грэди, которые завершились подписанием британско-советского соглашения об обмене пленными 12 февраля 1920. Нарком Чичерин высоко оценивал деятельность Литвинова в Копенгагене в 1920 году: «… он является единственным серьёзным политическим контролем над делегацией, и без него никакого контроля над ней не будет; вообще его пребывание за границей имеет для нас прямо-таки неоценимое значение, он один дает нам постоянную замечательно проницательную информацию о каждом биении пульса мировой политики».

Интересно, что когда в начале 1920 г. Литвинов был включен в состав советской торговой миссии, направлявшейся в Великобританию, он был признан «персоной нон грата» (нежелательным лицом) и в Лондон поехать не смог.

В 1920 г. назначается полпредом РСФСР в Эстонии.

Чичерин и Литвинов - враги

С 10 мая 1921 года по 1930 год заместитель наркома по иностранным делам РСФСР (с 1923 г. — СССР) Г. В. Чичерина. Секретарь Политбюро ВКП(б) в 1920-х годах, Б. Г. Бажанов вспоминал:

Первыми вопросами на каждом заседании Политбюро обычно идут вопросы Наркоминдела. Обычно присутствует нарком Чичерин и его заместитель Литвинов. …

Чичерин и Литвинов ненавидят друг друга ярой ненавистью. Не проходит и месяца, чтобы я [не] получил «строго секретно, только членам Политбюро» докладной записки и от одного, и от другого. Чичерин в этих записках жалуется, что Литвинов — совершенный хам и невежда, грубое и грязное животное, допускать которое к дипломатической работе является несомненной ошибкой.

Литвинов пишет, что Чичерин — педераст, идиот и маньяк, ненормальный субъект, работающий только по ночам, чем дезорганизует работу наркомата; к этому Литвинов прибавляет живописные детали насчет того, что всю ночь у дверей кабинета Чичерина стоит на страже красноармеец из войск внутренней охраны ГПУ, которого начальство подбирает так, что за добродетель его можно не беспокоиться. Члены Политбюро читают эти записки, улыбаются, и дальше этого дело не идет.

«Мои отношения с Литвиновым дошли до белого каления, между тем Политбюро им дорожит, и мне остаётся только просить о назначении меня на маленькую работу в провинции, лишь бы уйти от Литвинова» (Из письма Чичерина к Ворошилову в январе 1928 года).

По совместительству Литвинов был членом коллегии наркомата Госконтроля и заместителем председателя Главконцесскома.

В 1922 году входил в состав советской делегации на Генуэзской конференции.

В декабре 1922 председательствовал на конференции по разоружению в Москве, куда были приглашены Польша, Литва, Латвия, Эстония и Финляндия. В 1927—1930 гг. являлся главой советской делегации в подготовительной комиссии Лиги Наций по разоружению.

В 1930—1939 г. нарком по иностранным делам СССР. Возглавлял советские делегации на конф. Лиги наций по разоружению (1932), на Мир. экон. конф. в Лондоне (1933), в 1934—1938 представлял СССР в Лиге Наций.

Я помню, как из старого состава ЦК подверглись критике Ежов, Литвинов и некоторые другие. Критика и ответ на критику носили чрезвычайно острый характер. Я думал, что Ежов действительно мощный человек, а на самом деле он оказался маленького роста, с довольно жалким лицом. Наоборот, Литвинов защищался, как лев, дело доходило до взаимных оскорблений. Его полемика с Молотовым носила явно враждебный характер.

— Георгий Попов

В конце апреля (20—27) 1939 в Кремле состоялось правительственное совещание с участием Сталина, Молотова, Литвинова, Майского, Мерекалова и др. «Тогда, как заметил Майский, в отношениях между Сталиным и Молотовым, с одной стороны, и Литвиновым с другой, уже существовала напряженность. В крайне возбужденной атмосфере, в которой Сталин с трудом сохранял видимое спокойствие, <…>

Молотов открыто обвинил Литвинова в политическом головотяпстве…».

3 мая, после доклада Сталину о последних событиях, связанных с англо-франко-советскими переговорами, отстранен от должности. Молотов обвинял бывшего наркома: "Литвинов не обеспечил проведения партийной линии в наркомате в вопросе о подборе и воспитании кадров, НКИД не был вполне большевистским, т. к. товарищ Литвинов держался за ряд чуждых и враждебных партии и советскому государству людей".

Ввиду серьёзного конфликта между председателем СНК тов. Молотовым и наркоминделом тов. Литвиновым, возникшего на почве нелояльного отношения тов. Литвинова к Совнаркому Союза ССР, тов. Литвинов обратился в ЦК с просьбой освободить его от обязанностей наркоминдела. ЦК ВКП(б) удовлетворил просьбу тов. Литвинова и освободил его от обязанностей наркома. Наркоминделом назначен по совместительству председатель СНК Союза ССР тов. Молотов.

— Секретарь ЦК ВКП(б) И. Сталин в Телеграмме в адрес зарубежных полпредств СССР 3 мая 1939 года 

С уходом в 1939 году с поста наркома прекращает активную политическую деятельность.

Лишь через много лет после войны, исследовав жизнь и судьбу Максима Максимовича Литвинова, проведя годы в архивах, опросив государственных деятелей, среди них Молотова, Микояна и дипломатов Майского, Рубинина, Аралова и других видных послов, я начал понимать, что, в сущности, происходило. <…> …готовился процесс против «врага народа» Максима Максимовича Литвинова. 

Берия на Лубянке пытал Евгения Александровича Гнедина, заведующего Отделом печати Наркоминдела. Из него выколачивали показания против Литвинова. <…> Но процесс все откладывался. <…> Парадоксально, но факт: война спасла Литвинова. 

— Шейнис, Зиновий. Судьба дипломата. Штрихи к портрету Бориса Штейна. - В кн.: Архивы раскрывают тайны… : Междунар. вопросы: события и люди / Сост. Н. В. Попов. — М.: Политиздат, 1991. С. 364-365.

Возвращён к работе с началом Великой Отечественной войны. На беседе у Сталина с Гопкинсом 31 июля Литвинов присутствовал в качестве переводчика.

В 1941—1946 годах заместитель наркома иностранных дел СССР, одновременно в 1941—1943 годах посол СССР в США и в 1942—1943 годах посланник СССР на Кубе. Известно, что перед отъездом из США Литвинов нанёс визит вице-госсекретарю США Самнеру Уэллесу (Sumner Welles), во время которого критиковал Сталина за непонимание Запада, советскую систему за негибкость, и особенно своего преемника на должности наркома иностранных дел Вячеслава Молотова.

С 1946 г. в отставке.

В конце 1951 г. он перенёс очередной инфаркт и скончался 31 декабря. Его сын Михаил Литвинов рассказывал журналисту Леониду Млечину: «Отец последние месяцы лежал неподвижно, — после инфаркта рядом с ним неотлучно находилась медицинская сестра».

Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Планы убийства Литвинова

Как описывает В. М. Бережков в мемуарах:

в личной беседе соратник Сталина Анастас Микоян рассказал ему об отношении вождя к Литвинову и, в частности, о факте ведения им слишком свободных бесед с иностранцами, о чём стало известно Политбюро:

Мы перехватили запись его беседы с американским корреспондентом, явным разведчиком, который пишет, что встречался с Литвиновым… [в 1944 м] к нему приехал американский корреспондент и описывает: мы сидели у камина, Литвинов со мной очень откровенно говорил…

и, возможно, рассказывая о «гибели Литвинова», он перепутал его с Соломоном Михоэлсом — о гибели последнего тогда была распространена версия об автомобильной катастрофе, Литвинов и Михоэлс были дружны:

Мои родители были в дружеских отношениях с Литвиновым, во время пребывания Михоэлса в США Литвинов находился там как посол Советского Союза. В сорок шестом году они снова встретились в санатории в Барвихе и в тот период особенно сблизились

, что сам Сталин якобы приказал устроить смерть Литвинова в автокатастрофе в наказание за то, что последний дал советы американским дипломатам по более жесткому ведению переговоров с СССР в последние годы второй мировой войны.

— У Сталина была причина расправиться с Литвиновым, — продолжал Микоян. — В последние годы войны, когда Литвинов был уже фактически отстранен от дел и жил на даче, его часто навещали высокопоставленные американцы, приезжавшие тогда в Москву и не упускавшие случая по старой памяти посетить его. Они беседовали на всякие, в том числе и на политические, темы.

В одной из таких бесед американцы жаловались, что советское правительство занимает по многим вопросам неуступчивую позицию, что американцам трудно иметь дело со Сталиным из-за его упорства. Литвинов на это сказал, что американцам не следует отчаиваться, что неуступчивость эта имеет пределы и что если американцы проявят достаточную твердость и окажут соответствующий нажим, то советские руководители пойдут на уступки.

Эта, как и другие беседы, которые вел у себя на даче Литвинов, была подслушана и записана. О ней доложили Сталину и другим членам политбюро. Я тоже ее читал. Поведение Литвинова у всех нас вызвало возмущение. По существу, это было государственное преступление, предательство. Литвинов дал совет американцам, как им следует обращаться с советским правительством, чтобы добиться своих целей в ущерб интересам Советского Союза. Сперва Сталин хотел судить и расстрелять Литвинова. Но потом решил, что это может вызвать международный скандал, осложнить отношения между союзниками, и он до поры до времени отложил это дело. Но не забыл о нем. Он вообще не забывал таких вещей. И много лет спустя решил привести в исполнение свой приговор, но без излишнего шума, тихо. И Литвинов погиб в автомобильной катастрофе…

И действительно, по некоторым данным группой Судоплатова под руководством Берии велось планирование убийства Литвинова, наряду с рядом других людей (хотя всё же не было осуществлено). В своих воспоминаниях Хрущев написал:

Таким же образом хотели организовать убийство Литвинова. Когда подняли ряд документов после смерти Сталина и допросили работников МГБ, то выяснилось, что Литвинова должны были убить по дороге из Москвы на дачу. Есть там такая извилина при подъезде к его даче, и именно в этом месте хотели совершить покушение. Я хорошо знаю это место, потому что позднее какое-то время жил на той самой даче. К убийству Литвинова имелось у Сталина двоякое побуждение. Сталин считал его вражеским, американским агентом, как всегда называл все свои жертвы агентами, изменниками Родины, предателями и врагами народа. Играла роль и принадлежность Литвинова к еврейской нации.

В сборнике документов «Реабилитация: как это было» (том 2, с. 499) приводится ответ Отдела административных органов ЦК КПСС от 1966 года на ходатайствование о реабилитации Судоплатова и Эйтингона со следующей информацией:

По этому вопросу Берия в августе 1953 г. показал: «… до начала войны мною Церетели намечался на работу в специальную группу, которую возглавлял Судоплатов, для осуществления специальных заданий, то есть избиения, тайного изъятия лиц, подозрительных по своим связям и действиям. Так, например, имелось в виду применить такую меру, как уничтожение Литвинова, Капицы. В отношении режиссера Каплера намечалось крепко избить его… В эту группу были привлечены мной особо доверенные лица».

Подтверждается информация о планировании убийства Литвинова и в записке Комиссии Президиума ЦК КПСС под председательством Н. М. Шверника о результатах работы по расследованию причин репрессий и обстоятельств политических процессов 30-х годов (1963) (Реабилитация: как это было, том 2, с.652):

В 1940 году подготавливалось тайное убийство бывшего наркома иностранных дел СССР Литвинова.

Семья

Жил в гражданском браке с Фридой Ямпольской — соратницей по революционной деятельности. Затем в 1916 году женился на Айви Лоу (англ. Ivy Lowe, 1889—1978), дочери еврейских революционных эмигрантов из Венгрии, писательнице, писавшей под фамилией мужа (Айви Литвинов). Айви Лоу преподавала английский язык в Военной академии им. М. Фрунзе.

В 1972 году выехала в Англию, где и скончалась. Всю жизнь сохраняла гражданство Великобритании .

У М. М. Литвинова и А.Лоу было двое детей: сын Михаил, математик и инженер, и дочь Татьяна — известная переводчица. Внук Максима Максимовича (сын Михаила) Павел Литвинов — активный участник диссидентского движения в СССР. Внучки Максима Максимовича (дочь Татьяны) Маша Слоним (Мария Ильинична Филлимор) — британская и российская журналистка, и Вера Чалидзе (жена правозащитника Валерия Чалидзе), обе работали в Русской службе Би-Би-Си.