Александр Боярский

Родился в 1885 г., п. Копытово Влодавского у. Седлецкой губ.; русский; окончил Духовную академию в Петербурге;

Отбывал наказание в Суздальской тюрьме..

Приговорен: Тройкой УНКВД Ивановской обл. 9 сентября 1937 г., .

Приговор: ВМН

Расстрелян: 10 сентября 1937 г.

Место захоронения: в г. Иваново.

Источник: Ленинградский мартиролог: 1937-1938

********

Александр Иванович Боярский (при рождении Сегенюк; 17 мая 1885, село Копытово (польск.)русск., Влодавский уезд, Седлецкая губерния — 9 сентября 1937, Суздаль) — деятель обновленческого раскола, с 1933 года — епископ (впоследствии митрополит) Ивановский и Кинешемский. До 1922 года — протоиерей Русской православной церкви.

Биография

В 1901 году был исключён из семинарии за «толстовство» и «вольнодумство», затем ему разрешили завершить образование. Окончил Волынскую духовную семинарию (1906), Санкт-Петербургскую духовную академию со степенью кандидата богословия (1911).

Ещё в студенческие годы проявил интерес к рабочему вопросу, проводил на постоянной основе беседы среди рабочих Спасо-Петровской мануфактуры.

«Рабочий батюшка»

В 1912 году рукоположён в сан иерея. При рукоположении во священника для благозвучия фамилия была заменена на Боярский.

По словам А. Э. Краснова-Левитина, «народник, человек практической смётки, хорошо знающий жизнь, умевший и любивший просто и понятно говорить о самых сложных вещах, Боярский пользовался огромным уважением в рабочей среде».

Служил на приходе на пограничной станции Вержболово. Когда началась Первая мировая война, стал полковым священником, в 1915 недолго занимал пост смотрителя Виленского духовного училища.

С 1915 года служил в Петрограде: вначале в храме святой Марии Магдалины при Училище лекарских помощниц и фельдшериц, затем — в Троицком храме в Колпине, в рабочем пригороде Петрограда. Уже вскоре в приходе были созданы бесплатная столовая, приходской кооператив, огород и пасека, велась благотворительная деятельность, проводились лекции на церковно-общественные темы. В «Истории фабрик и заводов», изданной в СССР в 1930-е годы, отмечалось влияние молодого священника на рабочих Обуховского завода. По словам А. Э. Краснова-Левитина, «он замечал каждую мелочь, видел людей насквозь, знал, как и кому помочь. К нему шли все бедняки, пропойцы, люмпены. Поговорит, поругает, а потом придумает практический выход, устроит и поможет. Удивительная черта была в Боярском: естественно и просто говорить обо всём».

Дружил с протоиереем Александром Введенским, будущим обновленческим митрополитом. Был сторонником церковных реформ, создал при храме молодёжный «кружок церковных реформаторов». В марте 1917 года одним из организаторов Всероссийского союза демократического православного духовенства и мирян.

В 1917 году был избран гласным Колпинской городской думы, выступал с демократических позиций, был сторонником «христианского социализма».

С 1918 года — настоятель Троицкого храма в Колпине.

Вместе с Введенским и рядом других сторонников церковных реформ входил в состав редакционного комитета журнала «Соборный разум», редактировал его общественный отдел. Выступал за «социально ориентированную церковь», которая бы выступала на стороне трудового народа, так как «на его стороне правда». Несмотря на это, друзья в 1918 году издали номер, посвящённый памяти святого Иоанна Кронштадтского, возвеличивая его как духовного отца и церковного деятеля, не упоминая о его крайне правых политических взглядах.

В 1921 году возведён в сан протоиерея. Преподавал пастырское богословие в Петроградском богословском институтев 1920—1922.

В 1921 году был арестован по обвинению в контрреволюционной агитации, когда как пример хорошего отношения Советской власти к православию и уважения права христиан не благословлять войны привёл случай, что не подвергся никаким репрессиям при отказе написать воззвание к православным верующим выступить на защиту Петрограда от наступавших войск Юденича и белоэстонцев и дать пастырское благословение красноармейцам. Этот пример расценили как издевательство над атеистической властью и клевету на неё. Прошение о его освобождении подписали 1400 рабочих, за него хлопотал Максим Горький, писал Ленину, однако священник всё равно был приговорён к году принудительных работ с высылкой за пределы Петроградской губернии. Находясь в заключении, обратился к уполномоченному губернской ЧК с просьбой не смешивать его с «контрреволюционными попами» и разрешить участвовать в помощи голодающим. Заявил, что принимал очень многое из программы коммунистов, кроме разрешения религиозного вопроса. Вскоре был освобождён по болезни (туберкулёз лёгких), вернулся к исполнению обязанностей настоятеля храма.

Обновленческий деятель

В 1922 году стал одним из лидеров инспирированного властями обновленческого раскола. Обвинил «реакционное духовенство», правда, в целом, без имён, в равнодушии к судьбе голодающих Поволжья (в духе официальной советской пропаганды того времени). Стал настоятелем Успенского храма, членом Петроградского епархиального управления. Но на судебном процессе над ложно обвинявшимися в саботаже помощи голодающимсвященномучениками митрополитом Вениамином, архимандритом Сергием (Шеиным), адвокатом И. М. Ковшаровым, профессором Ю. П. Новицким и другими (1922) выступал свидетелем защиты.

6 июля 1922 года подписал «Ходатайство группы духовенства-»Живой церкви" о помиловании приговорённых к расстрелу по делу петроградского духовенства и верующих", авторы которого «преклоняясь перед судом рабоче-крестьянской власти», ходатайствовали перед Петрогубисполкомом «о смягчении участи всех церковников, осужденных высшей мерой наказания, в особенности: Чельцова, Казанского, Елачича, Плотникова, Чукова, Богоявленского, Бычкова и Шеина».

Первоначально примкнул к наиболее радикальной обновленческой группировке «Живая церковь». Однако уже осенью того же года ушёл из неё вместе с Введенским — они стали лидерами вновь созданной более умеренной организации — Союз общин древле-апостольской церкви.

Участвовал в первом обновленческом поместном соборе. «Его доклад по вопросу о мощах от 4 мая 1923 года очень мало отличался от антирелигиозных статей, в которых на все лады передавались анекдоты о злоупотреблениях и обманах духовенства, К чести Собора, следует отметить, что доклад вызвал единодушное возмущение».

10 июля 1923 года в Петрограде состоялось экстренное пастырско-мирянское собрание, созванное по случаю освобождения Патриарха Тихона. На нём присутствовало 268 священнослужителей и 128 прихожан. Вел собрание Боярский, но доклад его постоянно прерывался шумом и криками. Слова же «о будущих планах Тихона» были встречены издевательскими возгласами: «Откуда вы знаете — он же вас прогнал?!» Резолюция Боярского, осуждаюшая Патриарха, была отклонена подавляющим числом голосов. И собрание постановило «воздержаться от определения каких-нибудь новых отношений к бывшему Патриарху Тихону до решения его дела в гражданском отношении».

В 1923 году вошёл в состав обновленческого «Высшего церковного управления», в августе того же года переименованного в Священный Синод.

В 1924—1930 годах был настоятелем ленинградского храма Спаса-на-Сенной, одновременно оставался и настоятелем Троицкого храма в Колпине.

В апреле — мае 1925 года находился под арестом, но был вскоре освобождён.

В 1926 году возведён обновленцами в сан протопресвитера.

В январе — августе 1926 года был также настоятелем Исаакиевского собора.

Преподавал практическое богословие в Ленинградском богословском институте. Устраивал в своём храме «детские всенощные», которые совершались по особому, весьма сокращённому чину. Во время этих всенощных дети пели, читали, прислуживали и звонили — взрослым разрешалось только стоять у стен по периметру храма.

Священник Сергий Желудков вспоминал со слов своего знакомого об одном из эпизодов жизни Боярского. Когда отец Александр, уже будучи обновленцем, говорил проповедь

вдруг его прервали из народа возгласом: «Знаем мы вас! Все вы на Гороховую бегаете!»… На Гороховой улице было здание ВЧК-ОГПУ. Реакция священника была мгновенна. Он прервал проповедь и ответил с горячей убеждённостью: «Александр Невский тоже в Орду ездил. Надо было ему — и ездил. И мы: надо нам — вот мы и бегаем!»…

По семейным воспоминаниям, Боярский

был по духу и по складу ума философ, и при этом в жизни, в быту отличался поразительной непосредственностью и даже наивностью. Он, к примеру, вечно приводил с улиц и вокзалов каких-то «сирых и убогих», будучи не в состоянии пройти мимо человеческого горя. Частенько эти «сирые» исчезали из дома, прихватив серебряные ложки. Но это не делало Александра Ивановича менее хлебосольным.

В 1930 (или 1931) году был откомандирован (по сути, выслан) из Ленинграда в Кинешму. Существует версия, что его активная деятельность не нравилась атеистическим властям, которые в условиях ликвидации НЭПа перестали делать серьёзную ставку на обновленческое движение.

В 1933 году Александр Введенский, архиепископ Георгий Жук и другие обновленческие архиереи хиротонисали Боярского, состоявшего в браке, в обновленческого епископа Ивановского и Кинешемского. В том же году он был возведен в сан архиепископа, в 1935 году — в митрополита Иваново-Вознесенского.

Арест, тюрьма, расстрел[править | править код]

17 марта 1936 года был арестован в Иваново по доносу заштатного обновленческого епископа Николая Автономова. Обвинён в антисоветской агитации и в том, что объединял вокруг себя «реакционно и фашистски настроенную» часть обновленческого духовенства, высланную из Ленинграда и области. Проходил по одному делу с другим обновленческим иерархом — Константином Александровичем Смирновым. Постановлением Особого совещания НКВД СССР от 15 июля 1936 приговорён к пяти годам заключения, наказание отбывал в Суздальской тюрьме.

9 сентября 1937 года осуждён к расстрелу, приговор в тот же день был приведён в исполнение в тюрьме в Суздале. По мнению А. Э. Краснова-Левитина, среди деятелей обновленчества он один вошёл в историю в ореоле мученика.

Семья

• Отец — псаломщик Иван Иванович Сегенюк.
• Мать — Феликса Венедиктовна, урождённая Боярская, из польских православных дворян, предположительно из харьковской ветви рода Боярских. В 1916 священник Александр Сегенюк официально принял фамилию матери.
• Брат — Иван Иванович Сегенюк, участник Первой мировой войны, затем служил в Красной армии, в 1921 был командиром 8-й батареи воздушной бригады.
• Жена — Екатерина Николаевна, урождённая Бояновская, дочь директора государственного банка Николая Игнатьевича Бояновского. В 1946—1956 годы преподавала английский и французский языки в Ленинградской духовной академии.

Сыновья:

• Алексей Александрович Боярский — артист.
• Павел Александрович Боярский — инженер, участник Великой Отечественной войны.
• Сергей Александрович Боярский — артист театра и кино.
• Николай Александрович Боярский — артист театра и кино, народный артист РСФСР, участник Великой Отечественной войны.

Внуки:

• Михаил Сергеевич Боярский
• Александр Сергеевич Боярский

Правнуки:

• Сергей Михайлович Боярский
• Елизавета Михайловна Боярская