Андор Генке

В связи с темой пакта Молотова-Риббентропа хотел бы познакомить читателей с ещё одним интересным материалом. Это допрос американской военной разведкой в 1946 году немецкого дипломата Андора Генке (на фото он вместе со Сталиным и Риббентропом в Кремле), участника обоих переговоров в Москве в августе и сентябре 1939 года.

Андор Генке, начал дипломатическую службу в 1922 году, большую часть провёл в России. Был советником немецкого посольства в Москве, консулом в Киеве. Был членом германо-советской комиссии по разграничению территории Польши. Являлся членом германо-французской комиссии по перемирию.

Весной 1943 года работал в германском посольстве в Мадриде. Далее работал шефом политического департамента в МИД Германии.

Умер в 1984 году.

Речь в его показаниях идёт о втором визите Риббентропа в Москву в сентябре 1939 года. Именно в этих показаниях звучит известная фраза Сталина в шутку сказанная о Берия «Это- наш Гиммлер!». Про сердечную и восхитительную атмосферу банкета тоже написано хорошо.

«...Второй визит в Москву, опять на двух самолётах, мы совершили утром 27 сентября 1939 года. В составе делегации были: помощник секретаря Гаусс, заместитель начальника службы протокола, консультант дипломатической миссии Фон Халем, зам.министра и консультант дипломатической миссии Кордт, также (как представитель департамента печати) консультант дипломатической миссии Штаудахер, секретарь дипломатической миссии барон Штеенграхт (позднее госсекретарь) и я. Фотографы, эксперты и т.д. опять составляли часть свиты, также как гауляйтер Данцига Форстер, который не имел никаких функций в составе делегации. В полёт команду Риббентропа провожали новый посол в Германии Шкварцев с заместителем. Краткую остановку в середине дня мы сделали в Кёнигсберге, где нас настигла новость о сдаче Варшавы.

Мы приземлились в Москве в 5 часов дня. Нас опять встречал Потёмкин, заместитель народного комиссара иностранных дел, но уже в окружении большого количества официальных лиц и офицеров Красной Армии. Здания аэропорта были украшены советскими и германскими флагами, а Риббентроп осмотрел почётный караул, составленный из советских лётчиков. В целом эта встреча носила гораздо более представительный характер, чем во время нашего первого визита и указывала на восстановление русско-германской политической дружбы. Также, как и в августе, Риббентроп остановился в бывшей австрийской дипмиссии.

Первая встреча министров иностранных дел прошла в 9 часов вечера в Кремле. Во встрече принимали участие министр иностранных дел Фон Риббентроп, помощник секретаря Гаусс, секретарь дипломатической миссии Хильгер.

В приёмной Молотова Риббентроп встретил министра иностранных дел Эстонии Сельтерса, который только что вышел с совещания на котором получил требования русских о предоставлении территории под военные базы, в соотетствии с русско-германскими августовскими договорённостями.

Первые обсуждения между Риббентропом, Сталиным и Молотовым, насколько я помню, касались обмена мнениями по-поводу международной ситуации, базового проекта будущего договора о дружбе и пограничных соглашений. Они заняли около 2-х часов. Не было обнаружено принципиальных разногласий, также как и неожиданных требований от русских- поэтому Риббентроп согласился принять предложения русских по новому разграничению сфер интересов.

Чуть позже полудня 28 сентября переговоры продолжились, на сей раз с присутствием военных экспертов, включая начальника Генштаба Красной Армии Шапошникова. Новая граница была согласована в следующем виде:

Бывшая польско-литовская граница севернее Сувалки-Августово (русским)- далее восточно-прусская граница по реке Писса, южнее через Остроленку (Германия)- Малкиния, далее река Буг, немного восточнее Холма, через Томашув (Германия), Пшемысль (русским), Санок (Германия) к устью реки Сан на бывшей польско-венгерской границе.

В переговорах, которые вёл Сталин активнее была Россия и Риббентроп делал определённо больше уступок, чем другая сторона. Но было бы неправильно сказать, что Россия доминировала. Пограничная линия была нанесена толстым красным карандашом на карте масштаба 1: 1.000.000 и была подписана Сталиным и Риббентропом.

Как было договорено, на следующих переговорах граница разделения - красная линия будет зафиксирована на карте масштаба 1: 300.000 и будет зафиксирована на земле совместной русско-германской комиссией.

Кроме соглашения о границе и Договора о Дружбе, обсуждались торговые соглашения. Другим пунктом обсуждений стало то, что в случае встраивания Литвы в советскую систему, небольшой регион около восточно-прусской границы, название которого я сейчас затрудняюсь точно назвать, должен был отойти Германии. Наконец, по инициативе Сталина, как мне кажется, была подготовлена совместная декларация, предупреждающая Англию и Францию о лежащей на них ответственности за продолжение войны.

Помню, что Риббентроп просил на это согласие Гитлера- телефонная звонок был сделан из ведомства Молотова в Германию, связь была установлена за несколько минут. Риббентроп уведомил Гитлера, что говорит из зала для конференций, в присутствии Сталина, и просит дать согласие на совместную декларацию. В свою очередь, Гитлер попросил передать Сталину наилучшие пожелания.

Материальная часть переговоров была практически закончена во время вечерней сессии 28 сентября. Осталось лишь подготовить тексты соглашений для подписания.

Поздним вечером Молотов устроил большой банкет в честь Риббентропа, куда были приглашены не только дипломаты, но и некоторые другие члены делегации. Со стороны русских участвовал Сталин в сопровождении влиятельных руководителей, таких как Каганович, Микоян и маршал Ворошилов, в компании чиновников комиссариата иностранных дел.

Очень быстро установилась восхитительно гостеприимная и сердечная атмосфера- это было одним из самых запоминающихся событий за все 23 года моей дипломатической службы. Естественно поднимались многочисленные тосты за глав государств, за народы обоих государств, за русско-германскую дружбу, за германскую армию, за Красную армию и за всё русское и германское. Сталин зашёл так далеко, что подходил к каждому гостю с тостом и желал здоровья. В моей памяти остались несколько эпизодов, в целом незначительных, которые показывали особую атмосферу этого банкета, также как и подарок Сталина для гостей.

Когда поднимался тост за победы Германской Армии, Сталин подошёл к немецкому военному атташе генералу Кестрингу и пожимая ему руку сказал: "...Генерал, мы часто доставляли вам неприятности в прошлом. Пожалуйста, забудьте об этом!..." Сталин имел ввиду тот факт, что Кестринг подпадал под подозрение в подготовке свержения советской системы и упоминался на публичных процессах Радека и других большевиков. Снятие с Кестринга этих сфабрикованных обвинений быстро разрядило атмосферу. На самом деле, будучи военным атташе при советском правительстве Кестринг всегда был к ним лоялен. Молотов много раз поднимал тосты за Сталина, как за великого советского лидера. Сталин парировал эти здравицы, что он не против того чтобы Молотов пил, но Сталин не должен быть для этого предлогом.

Сталин представил главу комиссариата внутренних дел и главу ГПУ Риббентропу словами: "...Это- наш Гиммлер!"..."

Константин Богуславский