Баронесса София Буксгевден

Баронесса София Карловна Буксгевден (нем. Sophie Buxhoeveden; 6 сентября1883, Санкт-Петербург — 26 ноября 1956) — фрейлина последней русской императрицы Александры Фёдоровны.

Фрейлины София Карловна Буксгевден (справа) и Анастасия Гендрикова

Родилась в Петербурге в семье Карла Буксгевдена и Людмилы Осокиной. Сопровождала царскую семью в ссылку в Тобольск. Была отделена от неё незадолго до убийства. Уехала в эмиграцию через Сибирь и Китай. Жила в Копенгагене, а затем в Лондоне. Написала три книги на английском.

Баронесса Софья Карловна Буксгевден родилась в Санкт-Петербурге, в семье барона Карла Карловича фон Буксгевдена (1856-1935) и дворянки Людмилы Петровны, урожденной Осокиной (1858- 1917) 6 сентября 1883 года. В детстве маленькая баронесса летние месяцы проводила в имении своего дедушки по матери Петра Гавриловича Осокина в 40 верстах от Казани. Тайный советник Петр Гаврилович Осокин (1821-1898) в 1860-1871 гг. был предводителем дворянства Казани. Его родной брат — Алексей Гаврилович — в звании камергера возглавлял дворянство Казани с 1871 по 1887 гг.  Деревня Кокушкино была имением Александра Бланка, деда Ленина по матери. Будущий вождь революции жил здесь в 1886-1888 гг. Он готовился к восстановлению в университете, читал запоем Чернышевского и еще не познакомился с марксизмом.

Книги

• Life and Tragedy of Alexandra Feodorovna (1928); русский перевод — Венценосная мученица. Жизнь и трагедия Александры Федоровны, Императрицы всероссийской, 1991;
• Left Behind: Fourteen Months in Siberia During the Revolution, 1929 — воспоминания;
• Before the Storm.

«Жизнь и трагедия Александры Федоровны, императрицы России» - полная версия воспоминаний баронессы Софьи Карловны Буксгевден, фрейлины святой страстотерпицы Царицы Александры Федоровны.

Издание посвящено 400-летнему юбилею начала царствования династии Романовых в России. В отличие от предыдущих версий, издательство «ГрифЪ» (при участии издательств «Лепта Книга» и «Вече») подготовило книгу без купюр. В первом томе полностью приведены три части мемуаров С.К. Буксгевден «Жизнь и трагедия Александры Федоровны, Императрицы России», «Минувшее. Четырнадцать месяцев в Сибири во время революции» и «Перед бурей». Второй содержит обширные исторические комментарии.

Фрагмент из книги «Перед бурей»: «Я часто ездила верхом на маленьком пони вятка, которого подарил мне дедушка. Он бегал с невероятной быстротой, как это делают все малыши, но его скачка была безжалостно жесткой. Все же я сияла, когда скакала на нем в сопровождении конюха. В трех верстах от нашего дома была широко раскинувшаяся деревня Кокушкино. Избы выглядели нищими, крестьяне были очень бедны. В середине деревни находилось одно из тех обветшавших имений, которые любил описывать Тургенев. Там была веранда с портиком, поддерживавшимся белыми колоннами, которые сплошь облупились, некоторые окна были выбиты, а между досок веранды росла трава. Тощий мычащий теленок, привязанный к столбу в заброшенном дворе, был единственным, что в этом Богом забытом месте напоминало, что там когда-то жили люди. Один или два раза в детстве я видела даму со светлыми волосами в обтрепанном черном платье, бродившую вокруг, как воплощенное привидение. Конюх, круглолицый деревенский парень, говорил мне, что «это была старая барыня Ульянова». Тогда это имя для меня ничего не значило, как и для большинства людей нашей округи. Но оно стало многозначительным для мира примерно через тридцать лет, так как «старая барыня», которую я видела бродившей и кормившей своих тощих кур в обветшалом доме, была мать Ульянова-Ленина. Ульяновы были небольшим родом в нашей области. Отец умер, а его вдова и младший сын — будущий диктатор Ленин — жили в том месте до начала девяностых годов. Старший сын был повешен за участие в заговоре по убийству Императора Александра III. Вся семья была центром передовой политической мысли. Их называли «революционерами», но их деятельность сохранялась в тайне, и никто не слышал, чтобы полиция приезжала в их дом. Сельчане обрабатывали землю Ульяновых в их отсутствие, но хозяев мало занимало это место, и деревня была гораздо более отсталой, чем наша по части школ, детских ясель и т. п.  Широкая дорога делила сад Ульяновых на две части. Вокруг него была поваленная изгородь. Вороты были сорваны с петель и годами гнили в траве, открыв сад для посещения всем, кто хотел. Под деревьями пасся деревенский скот, и уставшие путники усаживались передохнуть в прохладной тени.  Однажды осенним днем, когда мне было шесть лет, я каталась на своем пони по дороге. Пошел сильный дождь, и глубокие рытвины были заполнены темно-коричневой грязью. Конюх предложил проехать сад насквозь и сократить дорогу. Я согласилась, и мы медленно въехали в сад, тщательно выбирая дорогу в толстом ковре упавших листьев, опасаясь ям. Мы должны были ехать гуськом, разросшиеся ветви стегали лошадей по бокам. Вдруг из зарослей появилась фигура. Темноволосый юноша с бледным лицом, в гимназистской фуражке и русской рубашке с обшитым воротничком, схватил мою уздечку. «Вы нарушили границы владения! — закричал он тонким высоким голосом. — Это частное владение. Вон из нашего сада, ты, девчонка с копной на голове!». Я испугалась. Никто еще не говорил со мной так резко, я чувствовала себя оскорбленной в отношении моих вьющихся локонов, которыми я очень гордилась — позднее они стали доставлять мне массу беспокойств. Конюх вежливо пояснил. «Это маленькая баронесса — внучка старого Петра Гавриловича. Она маленькая и не может проскакать на своем пони по этой грязи. Мы вынуждены были сократить дорогу. Кроме того, ворота были открыты». «Маленькая или нет, вон отсюда», — запальчиво кричал парень, поворачивая голову моего пони к воротам. Я поторопилась. Конюх должен был следовать за мной. Когда мы вернулись, мама не одобрила действия конюха, который повез меня через владения других людей. «Никогда не приближайтесь к ним», — строго наказала она.  Я очень сильно испугалась и действительно в течение нескольких лет после этого находила причины избегать то место, боясь юноши. Но больше я его никогда не видела. Должно быть, это был его последний год в доме матери, так как в начале девяностых Ленин бежал за границу планировать большевистскую революцию. Дом Ульяновых оставался пустым и покинутым. С каждым годом он все больше ветшал, трава во дворе вырастала все выше, а сад дичал.  Я еще раз столкнулась с именем Ульянова. Тетя Ленина была похоронена около нашей церкви. Над ее могилой поставили мраморный памятник, мимо которого мы проходили каждое воскресенье. Никто за ним не присматривал, и со временем он стал выглядеть таким заброшенным, что даже священник ничего не мог с этим поделать — у деревенской церкви всегда не хватало средств — и однажды я уговорила маму, когда в нашем доме работали каменщики, направить их отремонтировать надгробный камень неизвестной дамы. Никогда не думала, что мы занимались памятником на могиле тети Ленина, и поняла это только после революции, когда прочитала, что настоящей фамилией Ленина была фамилия Ульянов. Мгновенно я вспомнила сцену в саду и темноволосого злого парня, который повернул меня обратно, так оскорбительно назвав «девчонкой с копной на голове»!»