Фридрих Бредис

Фридрих Андреевич Бредис (Бреде, Бриедис) (латыш. Frīdrihs Briedis; 1888—1918) — участник Первой мировой войны, Георгиевский кавалер, полный кавалер ордена Лачплесиса, полковник, командир 1-го Усть-двинского латышского стрелкового полка, руководитель антибольшевистской Латышской национальной подпольной группы.

Фридрих Бредис родился 23 июня 1888 года в деревне Кленовики Ловожской волости Полоцкого уезда Витебской губернии, в крестьянской семье латышских переселенцев.

Был женат, имел ребенка. Мать Юлия Георгиевна.

Сдав экстерном экзамены в Орловском кадетском корпусе, в 1906 году поступил во Владимирское военное училище в Москве. В 1909 году его закончил и начал службу в Двинске. Полковник Бредис одним из первых занялся формированием латышских стрелковых батальонов.

В чине поручика 99-го пехотного Ивангородского полка за отличие 29 августа 1914 года под Кенигсбергом награжден орденом Святого Георгия 4-й степени

За то, что добровольно вызвался в охотники в опасную разведку, когда же дальнейшее движение со своей партией стало затруднительным, он, переодевшись в крестьянское платье, с явной опасностью для жизни, проник в расположение неприятеля, откуда привез ценные данные, вполне оправдавшиеся, при переходе нашем в наступление, чем значительно помог своей дивизии.

Одновременно он был награждён Георгиевским оружием.

Далее Бредис получил ордена:

• св. Владимира 4-й степени с мечами,
• св. Анны 4-й степени,
• cв. Анны 3-й степени,
• св. Станислава 3-й степени,
• св. Анны 2-й степени.

В Рождественских боях в декабре 1916 года (одна из немногих относительно удачных операций Северного фронта в Первой мировой войне) латышские стрелки прорвали фронт под Ригой в двух местах — южнее Пулеметной горки и у лесничества Скангель, где наступала 1-я бригада.

Контратакой немцам удалось ликвидировать второй прорыв. В изданном уже в советской России исследовании Митавской операции объясняется это так: «Выход из строя капитана Бредиса, вследствие тяжелого ранения, безусловно имел решающее влияние на успех боя у Скангеля».

Вот так: в прорвавшейся бригаде 8 батальонов, да еще из резерва подошли два сибирских полка, а душой боя был Бредис — нет его, и прорыв потерян.

В строй, на должность командира 1-го Усть-Двинского полка, Бредис вернулся уже после Февральской революции. И то, что он увидел, ему очень не понравилось. Армия разваливалась, а латышские стрелки шли в авангарде этого развала. По этому поводу Бредис в статье для одной из петроградских газет писал:

За два года потери латышей были настолько значительны, что от старой добровольческой гвардии не осталось ничего. В течение трех месяцев я, как латыш, боялся коснуться в печати той страшной болезни, что переживают сейчас латышские стрелковые полки. Но язва с каждым днем росла, углублялась, ширилась и наконец достигла последней своей стадии. Дальше уже неминуема гибель латышских полков. То, что заработано драгоценной кровью в июльских, декабрьских боях на берегах Двины, то теперь забыто, оплевано. Всему латышскому народу, всем латышским стрелкам навесили один позорный ярлык: „Латыши — изменники и предатели“. Нет, народ в этом не повинен, простые стрелки и латышские офицеры еще не раз помогут России, родной нашей армии. В эту тяжелую минуту, чтобы спасти столицу, Временное правительство должно оглянуться на северные берега Двины и твердой, решительной рукой разрубить гордиев узел, разрезать проклятый нарыв, пока еще не поздно. Жалкая кучка провокаторов и германских наймитов, засевшая в исполнительном комитете латышских стрелковых полков (Искомстрел), продает латышский народ. Это отсюда 17 мая вынесена резолюция о поддержке братания в самых широких размерах и об отказе от наступления. Латышский народ, пресса, интеллигенция, офицерство и отдельные команды ответили тысячами резолюций протеста, полных скорби и гнева. А провокаторы образовали специальную немецкую секцию при исполнительном комитете. И началась подлая и темная работа во славу Германии. Все лучшее, видя демагогическую пропаганду предателей, стало массами уходить в ударные батальоны и русские полки. 

Во второй половине ноября 1917 года комитетом 1-го полка Бредис был уволен с военной службы. Причиной увольнения стало то, что во время его отпуска полковым командиром был назначен другой.

Примерно в конце декабря Бредис приехал в Москву где и начал лечить раненую руку. 20 января он был в комиссии Генерального госпиталя и был уволен из военной службы без зачисления в ополчение второго разряда. Пенсии ему не было назначено. 26 или 28 февраля он начал работать в продовольственном комитете.

Туда он попал через заведующего реквизиционным отделом Селовра. Жалование его составляло 500 рублей. Часть этих денег он отправлял жене, которая жила в Вигольме.

В мае 1918 года он выслал жене 800 рублей. В конце мая 1918 года он оставил службу в продовольственном комитете. Около 20 апреля в Москве он встретил Арнольда Пинку, который предложил Бредису работать в разведке против немцев. С Пинкой Бредис познакомился на фронте.

В протоколе допроса Бредиса зафиксировано следующее:

С Пинкой я был знаком уже на фронте. В Москве я с ним встретился случайно. Он предложил мне вести контрразведку, направленную всецело на борьбу против немцев. В Казань и Пермь я ездил в начале июня с. г. для подыскания немецких агентов. Документы на проезд дал мне Бирзе. Сведения; добываемые моей контрразведкой, я давал Пинке, и Ткаченко, и Бирзе. Пинка приходил ко мне раза три-четыре, я у него не был ни разу. К Ткаченко я ходил. Рубиса и Кевешана я знаю также с фронта. С Рубисом в Москве встретился случайно. После этого Рубис ко мне заходил. Кевешан знал мой адрес с полка, и зашел он ко мне навести некоторые справки насчет Прибалтийского края.

Фридрих Бредис в военном госпитале.

Фридрих Бредис вручает награды солдатам.

О том, что Пинка состоит в организации, преследующей чисто политические цели контрреволюционного характера, я не знал, иначе я бы не остался с ним работать. После моего приезда из Казани, когда я по газетам узнал, что это за организация, в которой я работал, и какие цели она преследует, то я бросил эту работу.

С кем Пинка имел организационные связи, я не знаю. Фамилии каких-нибудь участников организации, кроме общеизвестных, назвать не могу.

Работал против немцев исключительно. Мною были даны тов. Бирзе фамилии Зборомирского, Римского-Корсакова, Аркадьева и Белорукова как участников германской организации…

Бредис согласился вступить в эту организацию не зная её политических целей. По его словам название организации он узнал только после ареста Пинки и других членов Союза спасения родины и революции.

Получил около 2000 рублей на организацию разведки на Украине и Прибалтийском крае. По его словам организовать разведку в Москве ему было очень трудно. Около начала июня он поехал в Казань чтобы организовать там разведчиков из немецких и австрийских пленных. В Казань он приехал около 8 июня и остановился в гостинице «Биржа». Пробыл он там около пяти дней, потом он поехал в Пермь а оттуда обратно в Москву.

23 июля 1918 года Бредиса арестовали. Держали его на Лубянке. Товарищи готовили побег, но что-то не сложилось. После попытки побега Бриедиса перевезли в Бутырку. В тюрьме он получил газету со своим некрологом, а через четыре дня — газету, в которой сообщалось, что он арестован. Из тюрьмы Бриедис пишет на волю, что не надо ради него идти на жертвы. Будучи глубоко религиозным и храбрым человеком, смерти он не боялся.

Бредис оказался единственным из руководства «Союза», кого чекистам удалось арестовать еще до начала восстания. На допросах он все отрицал: да, Пинкис предложил ему вступить в организацию, но работали они исключительно против немцев.

«С кем Пинка имел связи — не знаю, — записано в протоколе допроса, — фамилии каких-либо участников организации, кроме общеизвестных, назвать не могу».

Впрочем, следователям и так все было ясно: показания Пинкиса, да и та самая подшитая к делу статья, в которой Бриедис клеймил большевиков как изменников, выдавали его с головой.

Расстреляли Фридриха Бриедиса в ночь с 27 на 28 августа, вероятно по личному приказу зам. председателя ВЧК Я. Х. Петерса.

В Латвии Бриедис посмертно был награжден орденом Лачплесиса 1-й степени № 1 (высшая воинская награда в первой Латвийской Республике) — за Рождественские бои.

Его именем в Риге названа улица (Пулквежа Бриежа) и есть памятник около 13-й школы.

Историк Сергей Петрович Мельгунов писал:

"...покойный Фридрих Андреевич Бредис один из самых доблестных офицеров Великой войны и латышский национальный герой — не любил делать дело на половину. Выдаваемые им документы были всегда настоящие и люди ими снабженные легко сходили у большевиков за своих..."

***