Мата Хари

Ма́та Ха́ри (Mata Hari, настоящее имя — Маргарета Гертруда Зелле (нидерл. Margaretha Geertruida Zelle) — исполнительница экзотических танцев и куртизанка голландского происхождения, которая прославилась шпионской деятельностью во время Первой мировой войны.

Маргарета родилась в Леувардене, в Нидерландах и была единственной дочерью и вторым ребёнком из четырёх детей Адама Зелле (нидерл. Adam Zelle) (2 октября 1840 — 13 марта 1910) и Антье ван дер Мёлен (нидерл. Antje van der Meulen) (21 апреля 1842 — 9 мая 1891).

Адам был владельцем шляпного магазина. Кроме того, он сделал успешные инвестиции в нефтедобывающую промышленность и стал достаточно богатым, чтобы не скупиться на детей. Таким образом, до тринадцати лет Маргарета посещала только школы для высшего сословия. Однако в 1889 Адам обанкротился и вскоре развелся с женой. Мать Маргареты умерла в 1891. Семья была разрушена. Отец отправил Маргарету к её крёстному в город Снек. Затем она продолжила своё обучение в Лейдене, получая профессию воспитательницы детского сада, но когда директор училища начал открыто флиртовать с нею, её оскорблённый крёстный отец забрал Маргарету из этого учебного заведения. После нескольких месяцев она сбежала к своему дяде в Гаагу.

В 18 лет от роду в Амстердаме 11 июля 1895 года Маргарета вышла замуж по объявлению за 38-летнего капитана Рудольфа Мак-Леода (1 марта 1856 — 9 января 1928), голландца шотландского происхождения. Они переехали на Яву (голландская Ост-Индия, ныне Индонезия), и у них родилось двое детей: сын Норман-Джон (30 января 1897 — 27 июня 1899) и дочь Жанна-Луиза (Нон) (2 мая 1898 — 10 августа 1919). Брак был полным разочарованием для обоих. Рудольф был алкоголиком. Кроме того, он вымещал все свои расстройства и неудовлетворённость жизнью на жене, которая была в два раза младше его и которую он обвинял в том, что его не продвигают по службе. Он также открыто содержал любовницу. Разочарованная Маргарета оставила его временно, переехав к ван Редесу (Van Rheedes) — другому голландскому офицеру. В течение многих месяцев она интенсивно изучала индонезийские традиции, в частности через свою работу в местной танцевальной группе. В 1897 она впервые упомянула свой артистический псевдоним - Мата Хари, который по-малайски означает "солнце" (дословно - "глаз дня") в одном из писем к родственникам в Голландии. После настойчивых уговоров Рудольфа Маргарета вернулась к нему, хотя его агрессивное поведение не изменилось. Она по-прежнему пыталась забыться, изучая местную культуру.

Их сын Норман умер в 1899, вероятно, от осложнений сифилиса, которым заразился от родителей, хотя семья утверждала, что он был отравлен прислугой. Некоторые источники утверждают, что Рудольф Мак-Леод чем-то обидел и наказал мужа служанки, которая у них прислуживала, в ответ супруг служанки приказал жене отравить детей Рудольфа Мак-Леода и Маргареты. Служанка, послушала мужа, отравив пищу детей, это не составило ей труда, потому что она перемещалась по дому этой семьи без преград, была допущена к кухне и еде. Мальчик умер в мучениях, которые долго продолжались, а девочка уцелела. Некоторые утверждали, что это чудо, некоторые ссылались на сильный иммунитет, но до сих пор не ясно, как она смогла выжить, если детей кормили одинаково и яд был для двоих детей. Некоторые источники утверждают, что один из врагов Рудольфа, возможно, отравил ужин, чтобы убить обоих детей . После переезда назад в Голландию пара развелась в 1903. Рудольф отобрал у жены право на воспитание дочери (которая умерла в возрасте 21 года, скорее всего, также от осложнений сифилиса).

Оказавшись в бедности, Маргарета Зелле отправилась зарабатывать средства на жизнь в Париже. Сначала она выступала как цирковая наездница под именем «леди Греша Мак-Леод». С1905 начинается её громкая слава, как танцовщицы «восточного стиля», выступавшей под псевдонимом Мата Хари. Это имя значит на индонезийском и малайском языках «солнце» (буквально «око дня»). Некоторые её танцы представляли собой нечто близкое к современному стриптизу, тогда ещё непривычному для западного зрителя: в конце номера (исполнявшегося перед узким кругом ценителей на сцене, усыпанной лепестками роз) танцовщица оставалась почти полностью обнажённой, по легенде, так было «угодно Шиве». Сама Мата Хари претендовала на воспроизведение настоящих священных танцев Востока, якобы знакомых ей с детства, а также мистифицировала собеседников разными другими небылицами романтического характера. Так, танцовщица утверждала, что она экзотическая принцесса (или дочь короля Эдуарда VII и индийской княжны), что у неё есть конь, который позволяет ездить на себе только своей хозяйке, что она воспитывалась на Востоке в монастыре и проч. В начале XX века, в период обострённого интереса к Востоку, к балету (ср. карьеру Айседоры Дункан) и эротике, Мата Хари имела большой успех в Париже, а затем и в других европейских столицах.

Мата Хари была также успешной куртизанкой и состояла в связи с рядом высокопоставленных военных, политиков и других влиятельных лиц во многих странах, включая Францию и Германию. Несмотря на дорогие подарки, которые она получала от любовников, Мата Хари испытывала финансовые сложности и много раз брала в долг. Страстью её была также карточная игра, на которую, возможно, и уходили её деньги.

Во время Первой мировой войны Нидерланды оставались нейтральными, и, будучи голландской подданной, Маргарета Зелле могла ездить из Франции на родину и обратно. Страны были разделены линией фронта, и дорога Маты Хари пролегала через Испанию (где была активна немецкая резидентура) и Великобританию; её перемещения привлекли внимание союзной контрразведки.

По-видимому, Мата Хари была немецкой шпионкой ещё задолго до войны; точные причины и обстоятельства её вербовки до сих пор неизвестны. В 1916 у французской контрразведки появились первые указания на её причастность к работе на Германию; узнав об этом, Мата Хари сама явилась во французские спецслужбы и предложила свои услуги им, случайно назвав, между прочим, имя одного из своих любовников, хорошо известного её собеседникам как немецкого агента-вербовщика. Французы отправили её в начале следующего года с незначительной миссией в Мадрид, и подозрения в шпионаже окончательно подтвердились: был перехвачен радиообмен немецкого агента в Мадриде с центром, где тот указал, что перевербованный французами агент H-21 прибыл в Испанию и получил от немецкой резидентуры указание вернуться в Париж. Возможно, что радиоперехват был специально рассекречен немецкой стороной, чтобы избавиться от двойного агента, выдав его противнику.

13 февраля 1917 Мата Хари, тотчас же по возвращении в Париж, была арестована французской разведкой и обвинена в шпионаже в пользу противника в военное время. Суд над ней был устроен при закрытых дверях. Ей инкриминировалась передача противнику сведений, приведших к гибели нескольких дивизий солдат. Материалы суда до сих пор засекречены, однако некоторые сведения проникли в печать. Нидерландская подданная Маргарета Зелле была признана виновной и расстреляна на военном полигоне в Венсенне 15 октября 1917. После казни какой-то офицер подошёл к трупу убитой и для верности сделал ей ещё один выстрел из револьвера в затылок. Перед казнью, когда Мата Хари находилась под стражей, ее адвокат пытался вызволить ее и снять все обвинения. В камере, где она провела последние дни своей жизни, он предложил ей сказать властям, что она беременна, тем самым отсрочить свой смертный час, но Мата Хари отказалась от лжи. В то утро за ней пришла стража, попросила одеться, женщина была возмущена тем, что казнить ее будут утром, не накормив затраком. Пока она готовилась к казни, гроб для ее тела уже был доставлен в здание.

Бывшая куртизанка и знаменитый двойной агент, Мата Хари спокойно, без тени волнения, стояла у расстрельного столба. Повернувшись к монахине, поцеловала её и, сняв с плеч пальто, протянула ей: «Быстро обними меня, я буду смотреть на тебя. Прощай!» Она отказалась от того, чтобы ей связали запястья, предпочла стоять у столба, не будучи привязанной к нему. От чёрной повязки на глаза тоже отказалась. Послав воздушный поцелуй двенадцати солдатам (своим палачам), неустрашимая Мата Хари крикнула: «Я готова, господа». По приказу одиннадцать солдат выстрелили в Мату Хари, одиннадцать пуль попало в ее тело. Двенадцатый солдат, совсем еще юнец, только призванный на службу, упал в обморок в унисон с безжизненным телом двойного агента, прекрасной Маты Хари. Сразу после казни, ее тело забрали, впоследствии оно было передано в анатомический театр.

Тело Маты Хари не было востребовано никем из её родственников, поэтому было передано в анатомический театр. Её голова была забальзамирована и сохранена в Музее анатомии в Париже. Но в 2000 году архивариусы обнаружили, что голова исчезла. По мнению специалистов пропажа могла произойти ещё в 1954 году, когда музей переехал. Отчёты, датированные 1918 годом, показывают, что музей получил также остальные останки Маты Хари, но отчётов об их точном местонахождении нет.

Новость о том, что известная танцовщица была казнена как шпионка, немедленно вызвала немало слухов. Один из них — это то, что она послала воздушный поцелуй своим палачам, хотя более вероятно, что она послала воздушный поцелуй своему адвокату, который был свидетелем на казни и её любовником. И её предсмертные слова были: «Merci, monsieur». Другой слух утверждает, что, в попытке отвлечь палачей, она сбросила с себя пальто и представила взору солдат своё обнажённое тело. «Проститутка — да, но предательница — никогда», — произнесла она. В 1934 году статья в журнале «Нью-Йоркер», однако, сообщила, что на самом деле во время казни на ней был надет «изящный костюм, сделанный на заказ специально для этого случая, и пара новых белых перчаток». Хотя другой источник указывает, что на ней был надет тот же самый костюм, блузка с большим вырезом и шляпа-треуголка, которые были выбраны для неё обвинителями на время судебного процесса и которые составляли её единственный чистый и полный туалет в тюрьме.

Большинство историков считает, что вина Мата Хари (то есть эффективность её как разведчицы) была сильно преувеличена; едва ли сведения, реально добытые ей (если таковые вообще имелись), представляли серьёзную ценность для той или иной стороны.

Историк Е. Б. Черняк акцентировал внимание на связях Мата Хари с представителями французской военной и политической элиты, опасность огласки которых могла повлиять на вынесение ей смертного приговора. Подполковник британской и голландской контрразведок Орест Пинто считает, что «Мата Хари, безусловно, завоевала громкую славу. В глазах публики она стала олицетворением очаровательной женщины-шпионки. Но Мата Хари была глупым экспансивным созданием. Если бы её не казнили, она не прослыла бы мученицей и никто бы даже не слышал о ней».

Роль великосветской шпионки, сыгранная ей с совершенным бесстрашием и приведшая к трагической гибели, вписалась в творимую ей «кинематографическую» биографию экзотической танцовщицы и «роковой женщины»; это обеспечило Мата Хари куда большую известность, чем другим, более эффективным разведчикам (и разведчицам!) XX века. Уже в 1931 году о ней был снят фильм «Мата Хари» с Гретой Гарбо в главной роли, а затем ремейки в 1964 и в 1985.

В том же 2009 году режиссером Евгением Гинзбургом был поставлен мюзикл «Мата Хари» , главные роли в котором исполнили Теона Дольникова, Валерия Ланская, Олег Акулич, Эммануи́л Виторга́н и певец Александр Фадеев.

В фильме «Королева Шантеклера» 1962 года также присутствует Мата Хари. Есть эпизод с танцем и арестом танцовщицы.

В 2010 году в Москве стартовал мюзикл "Любовь и Шпионаж" на музыку Максима Дунаевского, поставленный по пьесе Елены Греминой "Глаза дня" с Ларисой Долиной и Дмитрием Харатьяном в главных ролях.

Мата Хари  7 августа 1876 года — 15 октября 1917 года История жизни

Экзотическая танцовщица, знаменитая своими скандальными и сенсационными выступлениями в обнаженном виде, Мата Хари прославилась на всю Европу в начале нашего столетия. В 1917 году она была расстреляна французами за шпионаж в пользу Германии. До сих пор, однако, так и не доказано, что она и в самом деле была двойным агентом.  После окончания школы при женском монастыре 18-летняя Гертруда Маргарета Зелле ответила на объявление, напечатанное в одной из амстердамских газет. С помощью этого объявления армейский офицер хотел найти себе жену. Оказалось, что письмо это было шуткой, но офицер, лысеющий 39-летний Рудольф МакЛеод, действительно позже женился на Маргарете. Два года они прожили в Голландии, где у них родился сын Норман. Затем МакЛеод был переведен служить в одну из голландских колоний в Азии и взял свою семью с собой. Там у Маргареты родилась дочь, которую назвали Джинн. Там же Маргарета начала флиртовать с молодыми офицерами и плантаторами, вызывая приступы ярости у МакЛеода, и полюбила танцы, которые исполняли танцовщицы в храмах.  МакЛеод пил, изменял Маргарете и часто бил ее. Однажды он даже угрожал ей заряженным пистолетом. Существует версия, которая, правда, не доказана, согласно которой сын МакЛеодов был отравлен каким-то местным солдатом, поскольку этот солдат был сильно недоволен МакЛеодом за то, что тот соблазнил его девушку, которая была нянькой мальчика. Позже Маргарета утверждала, что самолично задушила отравителя. Сделала она это, естественно, голыми руками. МакЛеоды вернулись в Голландию и там развелись В 1904 году Маргарета была уже в Париже, оставив в Голландии и бывшего мужа, и второго ребенка. Позже она сказал: "Мне казалось, что все женщины, которые сбежали от своих мужей, должны ехать непременно в Париж".  В Париже Маргарета познакомилась с Эмилем-Этьеном Гиме, владельцем музея восточного искусства. Именно в этом музее и состоялось дебютное выступление Маргареты в качестве исполнительницы восточных танцев. Выступала она практически обнаженной среди пальм, бронзовых статуэток и колонн, украшенных гирляндами. Утверждали, правда, что Маргарета никогда в жизни не танцевала полностью обнаженной. Она всегда старалась хоть немного спрятать свою грудь, которая была искусана и изуродована МакЛеодом.  К моменту своего дебюта Маргарета стала уже называть себя Мата Хари (в переводе с малайского — "глаз дня", солнце). Она придумала себе и соответствующее жизнеописание. Мата Хари утверждала, что ее матерью была 14-летняя индианка, танцовщица в храме, умершая при родах. Ее саму якобы воспитывали жрецы в храме, которые и научили ее священным индуистским танцам, посвященным Шиве. Она также утверждала, что впервые танцевала обнаженной еще в 13-летнем возрасте перед алтарем индуистского храма. Внешность Маты Хари соответствовала придуманной ей легенде. Она была высокой, смуглой, с выразительными чертами лица и бархатистыми глазами. Выступления Маты Хари вызывали восторг и скандалы в большинстве крупных европейских городов.  Шпионские страсти, связанные с именем Маты Хари, начались в тот день, когда была объявлена первая мировая война, а она проехала по улицам Берлина в сопровождении офицера полиции. В этой драматической истории многие события чрезвычайно запутаны и неясны: в ней нашлось место и для бутылочек с невидимыми чернилами, которые ей дали немцы (а сама Мата Хари потом утверждала, что она выбросила их в реку), и для кода Н21, который был закреплен за ней как за немецким агентом, и для любовных связей Маты Хари с высокопоставленными военными и политическими деятелями (что ею двигало: деньги? любовь? секреты?). Затем Мата Хари дала согласие работать на французскую разведку, когда ей предложили за это миллион франков (деньги ей нужны для того, чтобы произвести впечатление на отца Вадима Маслова, капитана русской армии которого она страстно полюбила)... Она строила и пыталась претворить в жизнь (иногда очень успешно) грандиозные планы, манипулируя высокопоставленными чиновниками, используя при этом их ревность, жадность и похотливость... Затем за ней начали следить французские агенты в Мадриде... В феврале 1917 года ее арестовали. Утверждают, что она встретила офицеров, пришедших арестовывать, сидя на диване совершенно обнаженной. Это неправда. Вымыслом является и то, что она принимала молочные ванны, когда в Париже умирали от голода дети, как, впрочем, и то, что иногда танцевала обнаженной в камере тюрьмы после ареста.  У французской контрразведки на Мату Хари было пухлое дело со множеством показаний, свидетельствующих о том, что она являлась немецким агентом. Неопровержимых доказательств ее вины, впрочем, не существовало. У нее нашли флакончик с "невидимыми чернилами, но выяснилось, что это цианид ртути, укол которого Мата Хари делала себе, используя его как противозачаточное средство. Мэтр Клюне, один из любовников Маты Хари, выступал на суде в качестве защитника. Другой ее любовник, Жюль Камбон, сотрудник Министерства иностранных дел, давал на процессе показания от ее имени и по ее поручению. Еще один ее любовник, генерал Месими, прислал на процесс письмо, написанное его женой, в котором он просил освободить его от дачи показаний, поскольку он совершенно не знал обвиняемую. Мата Хари, услышав это, рассмеялась: "Ну да, конечно! Он меня не знает! Ну и нервы у старичка!" Весь суд захохотал, но чувство юмора не спасло Мату Хари от расстрела.  Монахиня, которая пришла к ней для последнего разговора в день ее казни, была в шоке, увидев, как Мата Хари надевает чулки в камере, нисколько не стыдясь тюремного врача, стоявшего рядом. Одета Мата Хари в тот день была, как всегда, великолепно. По пути из тюрьмы к месту казни у нее стали выяснять, не ожидает ли она ребенка. По французским законам беременная женщина не могла быть казнена. Говорят, что это была последняя попытка Клюне страсти Мату Хари. Он даже заявил, что является отцом еще не родившегося ребенка.  Мату Хари расстреляли на военном полигоне около города Венсенн. Она сама попросила, чтобы ей не завязывали глаза. Ее просьба была удовлетворена. Вымыслом является история о том, что она якобы распахнула на себе пальто, открыв взглядам посторонних солдат свое великолепное обнаженное тело, после чего ни один их них не смог даже нажать на курок. Не летал над полигоном и ее друг-летчик. И совсем уж фантастической является история о том, что еще один любовник Маты Хари хорошо заплатил солдатам, которые во время расстрела использовали холостые патроны, а затем неглубоко закопали ее, живую, естественно, в специально изготовленном по этому случаю гробу, в котором были просверлены отверстия, чтобы она в нем, не дай бог, не задохнулась.  Что же произошло после расстрела на самом деле? За телом Маты Хари никто не приехал, и оно было отправлено в медицинское учебное заведение для анатомирования. Была ли она виновна? На этот вопрос до сих пор не найдено убедительного ответа.  Мата Хари соглашалась принимать деньги за оказываемые ею сексуальные услуги. Вместе с тем, ей так нравились люди в военной форме, что она часто спала с солдатами совершенно бесплатно. С МакЛеодом, например, она вступила в интимную связь задолго до того, как стала его женой. Позже у нее было бесчисленное количество любовников в военной форме из самых разных стран и армий, которые в то время находились в состоянии войны друг с другом. Когда секс был результатом делового соглашения с очередным партнером, Мата Хари брала за услуги 7500 долларов за ночь. Так, по крайней мере, утверждала она сама. Иногда Мата Хари отвечала на очередное предложение отказом. Так, например, она однажды отказала одному американцу, торговцу оружием. Ей крайне не понравилось то, как он вел себя за столом.  Первым известным любовником Маты Хари стал богатый женатый немецкий офицер Альфред Киперт. В 1906 году он поселил ее в хорошей квартире, где они постоянно встречались. Примерно через год они распрощались друг с другом, и Мата Хари вернулась в Париж, где рассказывала всем о том, что ездила поохотиться в Египет и Индию. В 1914 году они, однако, снова были вместе.  В 1910 году Мата Хари стала любовницей Ксавьера Руссо, богатого биржевого дельца. После Руссо ее любовником стал Эдуард Виллен ван дер Капеллен, который, естественно, был богат и женат. Кроме того, он был еще и поклонником голланской армии.  Самым страстным романом в жизни Маты Хари стала ее связь с капитаном русской армии Вадимом Масловым, к которому она приехала в 1916 году в Виттель, французский курорт, находившийся в то время в зоне боевых действий. Он залечивал там раны, полученные в бою, а она, возможно, занималась там своими шпионскими делами. Когда Мату Хари арестовали, в ее гостиничном номере было найдено несколько фотографий Маслова. На обратной стороне одной из них было написано: "Виттель, 1916 год. На память о самых прекрасных днях моей жизни, проведенные с моим Вадимом, которого я люблю больше всего на свете".  Маслов, правда, позже утверждал, что их отношения были обычной незначительной любовной связью, ничем особенно не выделявшейся среди других.  Сейчас невозможно, конечно, узнать, была ли Мата Хари вообще способна страстно полюбить кого-либо. Ее интимная связь была так глубоко связана с ее профессией, а ее расположение к тому или иному человеку могло так сильно зависеть от ее шпионских интересов, что о реальных проявлениях ее любви или хотя бы просто привязанности остается лишь гадать.  Мата Хари однажды заявила: "Я никогда не умела хорошо танцевать. Люди толпами приходили посмотреть на меня только потому, что я была первой, осмелившейся показаться перед публикой обнаженной". 

Мата Хари - величайшая шпионка ХХ века?

Герхард Хиршфельд 

• Перевод с немецкого: Виталий Крюков, Киев, 2005.
• Оригинал: Gerhard Hirschfeld, Mata Hari: die grusste Spionin des 20. Jahrhunderts?
• Глава из сборника "Секретные службы в мировой истории", под ред. проф. Вольфганга Кригера (Geheimdienste in der Weltgeschichte, herausg. v. Wolfgang Krieger, Verlag C.H. Beck, Munchen, 2003).

* Автор Герхард Хиршфельд - нештатный профессор новейшей истории Штутгартского университета и Директор библиотеки новейшей истории в Штутгарте. 

Вред, который нанесла эта женщина, неописуем. Она, вероятно, величайшая шпионка нашего века.

(Андре Морне, государственный обвинитель, 1917 г.)

Итак, остается лишь призрак большой искусницы в любви, оказавшейся мелкой шпионкой-дилетанткой, которую расстреляли лишь потому, что осенью 1917 года понадобился широкий международный жест.

(История нравов времен Первой мировой войны, под редакцией Магнуса Хиршфельда, 1929 г.)

Посвящается Гансу Блому в связи с его 60-летием

  

Вряд ли хоть одна современная женщина в такой мере возбуждала мужскую и, вероятно, также и женскую фантазию, как нидерландская танцовщица, шпионка и проститутка, выбравшая для себя артистический псевдоним Мата Хари. Со времени суда и казни в октябре 1917 года по обвинению в шпионаже в пользу Германии облик "эротической шпионки", ее экспрессивной жизни и трагической смерти постоянно менялись в коллективном сознании. В бесчисленных сообщениях очевидцев, в романизованных мемуарах, биографиях, пьесах и фильмах она продолжает жить как легенда, почти как миф, за которым поблекли и ее биография и исторический фон.

Маргарета Геертрёйда Зелле родилась 7 августа 1876 г. в Лееувардена в нидерландской провинции Фрисланд. Дочь зажиточного буржуазного шляпника, потерявшего свое дело из-за собственного легкомыслия и финансовых спекуляций, после ранней смерти матери в 1891 году она жила у родственников в Лейдене и Гааге. В возрасте 21 года - без образования и собственных доходов - она ответила на брачное объявление колониального офицера шотландского происхождения из Нидерландской Индии (нынешней Индонезии), который был намного старшее ее и находился в Нидерландах в длительном отпуску. Быстро развивавшаяся связь между жизнерадостной и полной надежд Маргаретой Зелле и брутально-сентиментальным и по-солдатски авторитарным капитаном Рудольфом Маклеодом с самого начала была не под счастливой звездой. Ни рождение двоих детей - сына Норманна Джона (январь 1897 г.) и дочери Жанны Луизы (май 1898 г.), ни отъезд на Яву (июнь 1897 г.), и позднее на Суматру (май 1899 г.) не смогли спасти брак от расширяющейся трещины.

- Мой муж не покупает мне платьев, потому что боится, что я в них буду слишком хорошо выглядеть. Он невыносим. Кроме того, за мной увиваются молодые лейтенанты и влюбляются в меня. Очень тяжело вести себя так, чтобы муж не начал ревновать, - писала вскоре после приезда в колонию Маргарета своей подруге юности в Голландии. Если Рудольф охотнее всего видел бы свою жену в обществе офицерских жен внутри хорошо охраняемого, но скучного мирка колониального гарнизона, то Маргарета открыла для себя, пусть поверхностно, магию дальневосточных культур, и, самое главное, силу своего очарования для мужчин этого военизированного окружения. Оба эти обстоятельства определят ее будущую жизнь.

И в то же время в ней развивается и третья страсть. В 1900 году в Париже проходит международная Всемирная выставка, и сообщения об этом событии доходят и до островов Нидерландской Индии. Для Маргареты Зелле с тех пор европейская метрополия обладает непреодолимой притягательной силой. Подруга, с которой она переписывалась, рассказывала потом, что Маргарета еще в то время выражала ей в письмах свое желание выступать в Париже как восточная танцовщица. Она уже тогда выбрала себе индийское имя: Мата Хари, око утренней зари.

Противоречия между супругами нарастали, особенно после смерти сына в июне 1899 года - возможно из-за отравления (кем-то из слуг?). В марте 1902 года уже вышедший в отставку майор Маклеод с женой и дочкой вернулся в Нидерланды. В августе того же года суд в Амстердаме зарегистрировал их развод (к тому времени Рудольф уже оставил свою жену), причем в пользу Маргареты, с которой осталась ее дочь Жанна Луиза. Одновременно супруг отказывается выплачивать ей назначенные судом алименты (якобы потому, что его бывшая жена крутится во второклассных отелях), а затем добивается того, что Маргарета в течение всей своей жизни больше никогда не увидит дочь.

Первая поездка 26-летней Маргареты в Париж - в 1903 году - и ее попытки стать там натурщицей оказались неудачными. Лишь через год ей под своим первым псевдонимом Леди Греша Маклеод ей удалось быть принятой в парижские салоны. Как экзотически-эротическая танцовщица она привлекала к себе не только богемную публику. Ее выразительный, расплывчато напоминающий восточные храмовые танцы танцевальный стиль и ее с большой убедительностью рассказываемые "воспоминания" об ее юности на "юге Индии", с постоянно различающимися деталями биографии, находят живой интерес высшего парижского общества. Ее характерная смесь из открыто выставляемой напоказ эротики, дальневосточной культуры и научного обрамления представлений действует убедительно и буквально за ночь делает ее знаменитой. Ее "регулярный дебют" состоялся 13 марта 1905 года в музее Гиме, частном музее восточного искусства, уже окончательно под псевдонимом Мата Хари.

Газета "La Vie Parisienne" ("Парижская жизнь") так комментировала необычное событие: "Эти абсолютно подлинные брахманские танцы мадам Мата Хари выучила на Яве у лучших жриц Индии. Эти танцы хранятся в тайне. В глубине храмов за ними могут наблюдать только брахманы и девадаши. К нашей большой радости и к наслаждению для глаз Мата Хари станцевала для нас танцы принцессы и волшебного цветка, призыва Шивы и танец Субрамайен. На ней очень упрощенное одеяние баядеры; в конце, как апогей простоты, она стоит перед Шивой гордо и без покрывала лишь в трико телесного света, скрывающем наготу. Чтобы умилосердить бога, она представляет себя ему. Это очень впечатляюще, очень смело и очень целомудренно. Мата Хари голландка, шотландка и яванка одновременно. От северных рас у нее высокий рост, сильное тело, а на Яве, где она выросла, она приобрела гибкость пантеры, движения змеи. Добавьте ко всему этому огонь, зажженный Востоком в глазах его дочери, тогда вы получите представление о новой звезде, которая зажглась вчера вечером над Парижем". 

В одном лишь 1905 году Мата Хари больше тридцати раз танцует в эксклюзивных салонах Парижа и в домах знаменитых людей, среди которых барон Анри де Ротшильд и актриса Сесиль Сорель из "Комедии-Франсез". Она проводит шесть выступлений в "Трокадеро", еще одно в ревю-театре "Олимпия", ставшее центром притяжения парижского лета. Число частных приглашений и, правда, в большинстве своем, только краткосрочных ангажементов растет так быстро, что Мата Хари нанимает профессионального агента, Габриеля Астрюка. При его посредничестве она получает свой первый ангажемент за пределами Франции. В 1906 г. она танцует в Мадриде, где у нее начинается короткий роман с французским послом Жюлем Камбоном. Посол на ее процессе в 1917 году выступил одним из немногих свидетелей в ее защиту. Затем последовали выступления в Монте-Карло и в Вене, потом в Милане, вызвавшие интерес к исполнительнице восточных танцев уже во всей Европе. Мата Хари была на вершине своего успеха. На короткое время она стала одной из самых высокооплачиваемых танцовщиц в мире. Созданный не ею, но испытавший сильнейшее ее влияние "восточный кич" (Фред купферман) был тогда особенно в моде. Портреты Мата Хари появляются на почтовых открытках, пачках сигарет и скоро уже на жестяных банках с голландским печеньем. Даже совсем обедневший к тому времени ее отец издал в 1906 году в Амстердаме книгу "История жизни моей дочери и мои возражения ее бывшему супругу". Она продается очень хорошо - к большой выгоде Адама Зелле и к увеличению славы его дочки в Нидерландах.

Но таким же быстрым как взлет, оказался и спад славы. Мата Хари не удалось быть принятой ни на одну классическую европейскую сцену - ее выступления в Монте-Карло (1906, 1910) и в Милане (1912) были исключениями. Признанные режиссеры и композиторы тоже ею не заинтересовались. Рихард Штраус отклонил ее предложение выступить в роли Саломеи в Берлине, хотя она и утверждала, что "только я смогу станцевать Саломею". А кроме того, звезда восточных представлений столкнулась с конкуренцией. Молодые, более привлекательные, и главное, более талантливые танцовщицы, например, обучавшаяся в Берлине и Сан-Франциско канадка Мод Аллен, начинают наступать ей на пятки. Появившиеся в самом начале ее карьеры критические голоса теперь звучат все громче и больше. Они утверждают, что Мата Хари бесталанна, а ее дальневосточное искусство сплошное мошенничество. На некоторых критиков, например, на известного директора парижского театра она даже подает иск в суд за клевету. Судьи (после двухлетнего процесса!), наконец, принимают решение, что она создала нечто новое своими танцами, но ответчик-театрал отказывается выплатить ей компенсацию. 

Но главным недостатком Мата Хари оставались ее образ жизни, несерьезный, непостоянный, ее тяга к переменам и огромная расточительность, приводящая к вечной нехватке денег и, прежде всего, к постоянному поиску богатых и щедрых мужчин, готовых профинансировать ее роскошный стиль жизни. Так в ее жизни все большую роль начинает играть проституция. Она уже была многолетней содержанкой богатых мужчин в Париже, Амстердаме, Берлине и Мадриде, но ее расточительность и параноидальный страх бедности - несомненно, пришедший от детства и от неудачного брака - заставляют ее идти на все новые, обычно мимолетные сексуальные связи с мужчинами, которые могут щедро заплатить за них.

Когда разразилась Первая мировая война, Мата Хари была в Берлине. У нее там был зажиточный любовник-немец, помещик и гусарский лейтенант Альфред Киперт. Кроме того, ей предложили работу во второклассном театре в оперетте "Вор, укравший миллион". Но назначенная на начало сентября премьера была отменена. Запланированное возвращение во Францию через Швейцарию уже невозможно. Как и другие иностранцы, голландская подданная сначала не может получить разрешение на выезд из Германии, а с введением военного положения и на нее распространяются строгие ограничения, налагаемые на иностранцев. В Германии ее несколько раз арестовывают, как сообщала Мата Хари французским следователям, ее считали подозрительной как русскую и, следовательно - шпионку: - Полиция обращалась с иностранцами как со зверями. Наконец, в середине августа ей удалось выехать в нейтральные Нидерланды. Ее старый друг и покровитель барон Эдуард Ван дер Капеллен позаботился об ее материальном благополучии. Ее выступления в декабре 1914 года в Королевском театре Гааги, а затем в Арнхейме становятся даже небольшим сценическим успехом. Но тихая жизнь в нидерландской провинции не для нее. Несмотря на войну в Европе, она снова появляется в Париже, где поселяется в собственном доме (в Нелли), который подарил ей французский банкир и бывший любовник, и по-прежнему надеется на театральный успех.

Для космополитки Мата Хари начало войны стало катастрофой во всех отношениях. Конец "прекрасной эпохи" и вспыхнувший национализм имели печальные последствия для ее экстравагантного стиля. Внезапно отошло в прошлое все, к чему она привыкла - легкие и неконтролируемые путешествия, частые переезды и пребывания в дорогих отелях, а также то, что полиция раньше очень редко интересовалась личностью ее часто менявшихся сексуальных партнеров. Воюющие (а часто и нейтральные) страны запретили почти все путешествия, ввели ограничения почти во всех общественных и личных сферах жизни, и требовали от своих подданных безусловной лояльности.

Первая действительно тотальная война в европейской истории велась не только на многочисленных полях сражений. И на так называемых "внутренних фронтах" и особенно в головах людей она принимает новые формы массовой мобилизации и оказания влияния. Правительственная пропаганда и манипуляция становятся повседневным явлением на войне, как и постоянное расширение прав государственных органов, особенно осуществляемых ими контроля и цензуры. Несмотря на провозглашенные в начале войны в Германии Burgfrieden ("гражданское согласие") и во Франции Union Sacree ("священный союз") между всеми парламентскими партиями, общественными организациями и союзами, недоверие к предполагаемым врагам государства и к социальным аутсайдерам очень велико. И чем больше потерь приносит затянувшаяся война, чем призрачнее шансы на скорую победу, тем сильнее это недоверие. Особенно разрушительную роль в массовом сознании начинают играть так называемые шпионы и предатели.

Уже в первые дни войны во всех проводящих мобилизацию странах происходят беспрецедентные и массовые выступления против иностранцев и против лиц, считающихся ненадежными для нации. Иногда опасно даже говорить с чужеземным акцентом. Погромы, поджоги и единичные случаи судов Линча происходят прямо на глазах у полиции. Потому власти требуют интернировать всех проживающих в стране "враждебных иностранцев". Ипподромы (в Берлине), удаленные поселения (остров Мэн) и стадионы (в Париже) превращаются в места массового пребывания иностранцев из враждебных государств; многие из этих лагерей просуществуют всю войну. Быстрое введение осадного или военного положения правительствами с предоставлением полицейским органам широчайших полномочий приводит сначала к временному успокоению внутренней ситуации. Одновременно в населении этих стран возрастает чувство мнимой или постоянной опасности для внутренней безопасности. Большое значение имели при этом "представления о конспиративной войне" (Гундула Бафендамм), то есть рассказы о том, что то или иное событие на войне было результатом шпионажа или измены. Мата Хари была не первой публичной жертвой этих конспиративных фантазий и страхов, и она не будет последней.

Распространившуюся по всем ведущим войну странам шпиономанию никак нельзя назвать плодом Первой мировой войны. Еще в довоенное время, прежде всего, радикальные правые политические силы во Франции ("Французское действие") пытались (тогда еще безуспешно) представить проживавших там иностранцев как потенциальных шпионов, а их предприятия - как резидентуры. Журналист Леон Додэ в августе 1914 года возобновил свою резко направленную против Германии полемику и добился заметного "успеха". И серьезные газеты как Paris-Midi и L?Echo de Paris тоже включились в кампанию против немецких шпионов. Для Додэ атаки регулярной немецкой армии на фронте и действия оперирующих в тылу у французов немецких шпионов - две стороны одной медали, которые лишь вместе взятые образуют картину "тотальной войны". В 1915 г. Додэ основывает La Ligue pour la guerre d?appui ("Лигу содействия войне"). Ее члены обязуются сообщать властям о любом подозрительном поведении своих сограждан (смена мест жительства, поездки). И хотя большинство французов отмахивается от его предложений, как от пропаганды, а праворадикальное "Французское действие" не может представлять собой всю картину французской военной прессы, тем не менее экстремистский лексикон Додэ и его враждебные к иностранцам мысли порой играют роль катализатора для увеличения общественной поддержки распространявшихся фантазий о шпионах и заговорах.

Радикальная агитация Додэ направлена не только против вражеских шпионов и их помощников во Франции. К его заслугам можно отнести и уход в отставку либерального министра внутренних дел Луи-Жан Мальви, ставшего в августе 1914 года одним из архитекторов "Священного союза". Французские правые проводят беспрецедентную кампанию ненависти и клеветы против радикального социалиста Мальви, что вынудило его уйти в отставку в августе 1917 года. В 1918 году Верховный суд приговорил его к пяти годам ссылки за серьезные служебные ошибки, причинившие вред внутренней безопасности. Еще один радикальный социалист, довоенный премьер-министр Жозеф Кайо, в 1911-1912 годах сторонник проведения миролюбивой политики по отношению к кайзеровской Германии, был вынужден после войны держать ответ перед политическим судом Сената за предполагаемые контакты с противником. Следствие против Кайо вел в 1920 году судебный следователь третьего парижского военного суда Пьер Бушардон, который вел расследование и по делу Мата Хари.

Разросшаяся в Европе шпионская истерия получила особый акцент в связи с подозрениями, выдвигавшимися против женщин. В Великобритании не в последнюю очередь именно писатели, посвятившие себя жанру шпионского романа, стали раздувать представление о немецких нянях, медсестрах, официантках и школьницах, добровольно после 1914 года начавших служить кайзеру. Но и в Германии страх перед женщинами-шпионками был велик. Один сотрудник германской разведки по имени Феликс Гросс хвастал в своих мемуарах, что его организация с 1914 по 1917 годы внесла в свои досье имена многочисленных русских шпионок, среди них две великие княжны, 14 принцесс, 17 графинь и многие другие дамы из русского дворянства, а также жены министров, послов и ученых. К этому, несомненно, добавился и сексуальный элемент "шпионки-соблазнительницы" (Джули Уилрайт): загадочная иностранка, расчетливая куртизанка как образ, противопоставляемый жертвующей собой супруге и верной солдатской невесте. Уже в 1909 году майор Джеймс Эдмондс, отвечавший за контрразведку в британском Военном министерстве, указывал в одном внутреннем документе на то обстоятельство, что "использование со стороны немцев женщин для получения разведывательной информации очень велико", и что немцы массово пользуются "горизонтальными профессионалками" (т.е. проститутками).{3}

Зато первый руководитель британской Секретной Службы (позднее МИ 5) сэр Вернер Келл, организация которого во время получала в среднем по 300 сообщений в день от бравых земляков, доносивших на подозрительные "немецкие шпионские действия", в том числе достаточно часто и на женщин, относит особую склонность женщин к шпионажу полностью к писательским фантазиям:  

- Женщины не способны быть профессиональными сотрудниками разведывательных служб. (…) Они могут быть лишь успешными наводчиками, знающими нужных людей, вербовщицами или обучать агентов в не связанных с техникой вопросах. Правда, книга Вернона Келла (Intelligence in War. Lecture Notes) вышла уже в 1934 г.{4}

Голландец Оресте Пинто, который в Первую мировую войну был французским агентом, а во Вторую стал известным контрразведчиком, написавшим после войны интересные работы о шпионаже, тоже очень низко оценивал в книге „Spycatcher Omnibus“ (1952) эффективность женщин как агентов и шпионов, за одним исключением: - Жизнь в чрезвычайно тяжелой психологической ситуации часто приводит к тому, что женщина-шпионка поддается своим чувствам. (…) Мужчина с самообладанием никогда не позволит своему сексуальному поведению оказывать влияние на работу, которую он выполняет. Он может заниматься сексуальными авантюрами, но не будет подчиняться своим эмоциям. Среди женщин только проститутки могут вести себя так, но проституткам доверять нельзя. Потому из них никогда не выйдет надежных агентов. Женщины могут влюбиться именно в тех мужчин, за которыми они шпионят, таким образом, они переходят на сторону врага и уносят с собой всю информацию, полученную ими для решения их задач (…) Женщины уже по самой своей природе не пригодны к шпионажу. {5}

Во время Первой мировой войны разведывательная организация в Париже, в которую входил Пинто, "Второе бюро", пришло в случае Мата Хари к совершенно иной оценке, которая и определила ее судьбу: и куртизанка, занявшаяся шпионажем, может быть очень эффективной агенткой на службе иноземной державы.

В начале декабря 1915 года Мата Хари покинула свою нидерландскую родину чтобы отправиться во Францию единственно возможным и очень сложным морским путем через Англию и Испанию. Британские власти, которым она 3 декабря в Фолкстоне заявляет, что собирается посетить Францию для решения своих личных вопросов, были совершенно не удовлетворены ее противоречивыми ответами. Она получила разрешение на продолжение поездки, но одновременно полиция заявляет, что при следующей попытке "мадам Зелле" не получит "разрешения на въезд в Соединенное королевство". Это был первый раз, когда власти воюющей страны официально обратили внимание на  Мата Хари, за ним последуют другие.

Во время своего пребывания в Париже Мата Хари с сожалением заметила, что война изменила город и людей. Пусть вокруг было полно вернувшихся в отпуск с фронта офицеров, жаждущих наслаждений и готовых заплатить за быстрые любовные приключения, но о продолжении карьеры танцовщицы ей нельзя было и мечтать. Французская полиция обращает на нее внимание как на "подозрительную бельгийку" (!), но посланные по ее следу сыщики приходят к выводу, что когда-то всемирно известная танцовщица и бонвианка ведет тут "обычную мелкобуржуазную жизнь". Разочарованная Мата Хари уже в конце декабря возвращается в Гаагу.

24 мая 1916 года она отправляется в свое второе за время войны путешествие в Париж. Теперь ее маршрут проходил через Виго и Мадрид, где она несколько дней прожила в фешенебельном отеле "Ритц". По всей видимости она уже тогда была "шпионкой Германского рейха", как утверждал французский обвинитель на ее процессе в 1917 году. В апреле Мата Хари познакомилась в Гааге с немецким консулом в Нидерландах Карлом Крамером, который, как выяснилось позднее, сотрудничал с секретной службой полковника Вальтера Николаи. Мата Хари сама признала, что Крамер предложил ей оплатить ее долги, он сразу дал ей аванс в 20 тысяч франков. За это ей нужно было продолжить свою предшествующую жизнь: - Путешествуйте, привозите нам новости! Якобы она уже в это время - в любом случае, так предполагало обвинение - получила свой кодовый номер Н-21. Возможно, Мата Хари еще не поняла значение своего соглашения с Крамером, тем более что немецкий консул не потребовал от нее ничего нового. Напротив: она привыкла, что ее постоянно финансировали богатые мужчины и к ее талантам, несомненно, относилось умение вести беседы и рассказывать истории - или, при необходимости, их выдумывать.

Путешествие Мата Хари через Испанию в Париж вызвало подозрения Второго бюро, которое с 1914 года отвечало во Франции за разведку и контрразведку. Его руководитель с 1915 года капитан Жорж Ладу, пишущий на военные темы журналист и издатель газеты “Радикал”, бывший выпускник военной академии Сен-Сир, кроме всего прочего - протеже главнокомандующего генерала Фоша. Второе бюро в то время, как и большинство секретных служб в начале своего существования представляло собой странное, временами забавное, почти любительское учреждение. Почетные агенты из различных слоев общества, среди них немало художников и актеров, затем профессиональные военные и полицейские смешались в нем как в калейдоскопе, сам их шеф - полный фантазий и не без тщеславия, очевидно ожидающий большого признания, как своей персоны, так и возглавляемой им этой новой и дорогостоящей организации. 

Ладу направляет для слежки за Мата Хари двух своих агентов. Те наблюдают за ней несколько месяцев подряд и днем и ночью. Составленное на основе их донесений досье регистрирует почти всех ее посетителей с 18 июня 1916 года по 13 января 1917 года, ее телефонные звонки, всех, с кем она переписывалась, покупки и поездки. Так у Второго бюро появляется портрет проститутки или бонвианки с международным флером, живущей, несмотря на войну, на широкую ногу и вращающуюся почти исключительно среди офицеров. Предъявленное на процессе описание ее передвижений и встреч называет в числе гостей Мата Хари в августе 1916 года среди прочего: французского лейтенанта “около тридцати лет, в пехотном мундире”, барона Роберта (Анри) де Маргери, двух ирландских офицеров Джеймса Планкетта и Эдвина Сесила О`Браейна, “двадцатилетнего ирландского офицера”. Джеймса Стюарта Фернье, бельгийского генерала Баумгартена и “одного британского капитана”. Когда на процессе ее спросили, почему она общалась почти исключительно с военными, которые могли давать ей сведения о перемещениях войск и военных планах, Мата Хари с потрясающеой откровенностью ответила: - Я люблю офицеров. Я любила их всю жизнь. Я лучше буду любовницей бедного офицера, чем богатого банкира. Мое самое большое наслаждение - спать с ними, не думая о деньгах. Еще я люблю сравнивать разные нации. Кроме того, все эти господа заботились обо мне, и я говорила им “да” от всего сердца. Они уходили от меня удовлетворенными, ничего не говоря мне о войне. {6}

Конечно, это не вся правда. Еще больше, чем бедного офицера, любила Мата Хари офицера богатого, гарантировавшего ей безоблачное будущее. Но настоящая шпионка, знакомящаяся с военными ради получения информации о текущем положении на фронте, о военных планах или даже о настроениях на фронте, поступала бы совсем по-другому. Она не позволила бы, чтобы любовные приключения мешали ее профессиональной деятельности и вообще поставили бы ее под сомнение. Большую любовь Мата Хари зовут Владимир (Вадим) Маслов, с которым она впервые встретилась в конце июля 1916 года. Ему был 21 год. Он был красивым и сильным капитаном особого полка российской армии, участвовавшего в битве при Шампани. Во время второй их встречи всего через несколько дней после первой, “Вадим” уже тяжело ранен и направляется в лазарет. После немецкой газовой атаки он ослеп на левый глаз, и у него повреждены легкие. Для выздоровления его направили в клинику в Виттель у подножия Вогезских гор. Мата Хари безуспешно пыталась добиться у ряда высокопоставленных чиновников разрешения на поездку к “Вадиму” в клинику, находящуюся в запретном военном районе. 

На это время припадает и ее первая встреча с Жоржем Ладу. Мата Хари надеялась, что он поможет ей с пропуском в Виттель. Шеф Второго бюро позднее опишет свою встречу с ней в мемуарах (“Les chasseurs d'espions: comme j'ai fait arreter Mata Hari”). Мата Хари - согласно Ладу - откровенно признала свое сотрудничество с немецкой разведкой еще в начале их разговора, что имело вид такого свободного диалога между шпионкой и контрразведчиком:

• Мата Хари : - Эта идиотская игра должна, наконец, закончиться. Или я опасна и вы должны выслать меня из Франции, или я просто милая, безопасная женщина, которая, оттанцевав всю зиму, хочет пожить в спокойствии. 
• Ладу спросил ее, не хочет ли она сослужить Франции “большую службу”. 
• Мата Хари: - Об этом я никогда не думала. 
• Ладу: - Вы, конечно, очень дороги. 
• Мата Хари: - Вы можете исходить из этого. 
• Ладу: - Как вы думаете, сколько стоит такая работа?
• Мата Хари : - Очень много или совсем ничего. 
• Ладу: - Подумайте об этом. Посмотрите, сможете ли вы что-то сделать для нас. Я дам вам пропуск в Виттель. Только обещайте мне не соблазнять французских офицеров. (... ) Какое бы решение вы не приняли, как только примете его, посетите меня снова. {7}

Что бы ни думать о представленном Ладу в своих вышедших в 1932 году воспоминаниях, несомненно, написанных во многом ради самооправдания, описании этой странной беседы, ясно, что эта встреча во Втором бюро в августе1916 года - по крайней мере, с точки зрения самой Мата Хари - стала фундаментом для ее дальнейшей карьеры официально признанной французской разведкой немецко-французской “двойной шпионки”. И получение желаемого пропуска она тоже восприняла как подтверждение того, что она теперь работает “на Францию”. Нет документов о том, что обсуждалось этими двумя людьми, чьи черты характера в разных описаниях и биографиях показывают немало сходства, на этой и последующей встречах. Решающим стимулом для Мата Хари послужить французской стороне была хроническая нужда в деньгах и расплывчатая надежда избавиться, хотя бы частично, от своих долгов с помощью французской разведки. Ладу позднее называл сумму в один миллион франков, которую Мата Хари после поездки в Виттель потребовала от него для ее будущей шпионской деятельности. За это Мата Хари даже предложила встретиться со старшим сыном Кайзера, кронпринцем Вильгельмом, в его штабе (Группа армий Германский Кронпринц) в Стенэ (к юго-востоку от Седана): - Я уже была его любовницей и, стоит мне захотеть, я всегда смогу его увидеть. Упоминание Ладу о связи Мата Хари с сыном германского Кайзера является, как нетрудно догадаться, его выдумкой постфактум. Мата Хари не была знакома с немецким кронпринцем, и, насколько известно, никогда не была в сексуальных связях ни с одним членом германского императорского дома. Но и она на процессе подтвердила, что запрашивала один миллион франков. Ладу, конечно, не откликнулся на это из ряда вон выходящее финансовое требование, но и не отверг его сразу, зато призвал Мата Хари: - Поезжайте в Бельгию. Вы получите 25 тысяч франков за каждого изобличенного агента противника. 

Шеф Второго бюро объяснял потом то, что он так просто отпустил Мата Хари, тем, что он хотел подготовить для подозреваемой ловушку; он-де видел в ней всегда лишь "добровольную помощницу", но никак не действующую для Франции “разведчицу”. Но во всяком случае Ладу в конце следующей их встречи 20 сентября передал ей список имен контактных лиц в оккупированной немцами Бельгии, работающих на Францию, и он же обучил ее обращению с симпатическими чернилами. И то, и другое - очень необычно для поведения профессионального охотника за шпионами, который якобы с самого начала был убежден в правильности своих подозрений в адрес этой “шпионящей для Германии бонвианки”, как он неоднократно подчеркивал впоследствии. По совету Ладу, Мата Хари должна была вначале вернуться в Гаагу, чтобы подождать новых инструкций из Второго бюро. 

Последовавшие за этим месяцы стали решающими для дальнейшей судьбы реальной или самозваной “двойной шпионки”. Так как Мата Хари не получила никаких конкретных шпионских заданий ни от немцев, ни от французов, она сама проявила инициативу, делая то, что она делала всегда - и с большим успехом. Она начала встречаться с известными и влиятельными мужчинами - или с теми, которых считает таковыми. Ее важнейшее новое открытие - военный атташе немецкого посольства в Мадриде майор Арнольд фон Калле, который помимо обычных дипломатических сплетен и уже известных международных слухов сообщил ей о прибытии подводных лодок и об отсылке немецких и турецких офицеров на контролируемый французами марокканский берег. Задание офицеров - спровоцировать восстание местного населения против колониальной администрации. Мата Хари считает эту информацию настолько важной, что немедленно информирует об этом Ладу. В ответ майор фон Калле узнает от Мата Хари о том, как страдает население Парижа от тягот войны и о том, что боевой дух французских войск на третьем году войны никак нельзя назвать лучшим. Начальнику немецкой разведки в нейтральной Испании эти сведения, как признала Мата Хари на процессе, обошлись в 3500 песет (около 3000 франков). Но Калле мог почерпнуть такие же знания из репортажей корреспондентов испанских газет. В это же время Мата Хари завязывает любовную аферу с военным атташе Франции полковником Жозефом Денвинем, который отвечает за французскую разведку в Испании. Его она тоже информирует о шпионских операциях фон Калле. Денвинь высоко оценил ее сведения и переслал в Париж доклад на семнадцати страницах, не раскрывая свой источник. Оба господина знают друг друга и прекрасно друг друга понимают. 

Самостоятельное и решительное появление Мата Хари в Мадриде в конце осени 1916 года и факт, что она переносит информацию одновременно от постели к постели укрепляют в разведывательных кругах укоренившееся представление о ней как о “шпионящей куртизанке”. Они явно замечают в этом случае воспринимаемую ими как некий симбиоз связь сексуальности и предательства. Несмотря на жалкое содержание обмениваемой информации у них в головах доминирует образ не знающей угрызений совести, отчаянной и готовой на все шпионки. Миф Мата Хари окончательно вытеснил реальную личность. При этом на задний план почти полностью отошли другие обстоятельства этих странных событий в Мадриде: присутствие другой шпионки Второго бюро в этом городе, которая в одно время с Мата Хари успешно действует в качестве двойного агента и в немецком списке значится под кодом S-32. Но в отличие от Мата Хари происходящая из Лотарингии Марта Рише (она же Марта Ришар, урожденная Бетенфельд) получила от Ладу официальное поручение: она искала и нашла доступ к военно-морскому атташе немецкого посольства Гансу фон Крону. Фон Крон не только информировал ее о передвижении действующих в Средиземном море немецких подводных лодок, он даже сообщил ей немецкий шифр для радиопереговоров между Берлином и Мадридом. Такой же код, который к этому времени уже был удачно вскрыт британской секретной службой, использовал майор фон Калле для своих телеграмм в Гаагу, чтобы потребовать денег и инструкции для агента Н-21. Мата Хари не догадывается, что ее постоянные просьбы к спонсорам в Нидерландах - консулу Крамеру и барону Ван Капеллену - немедленно пересвести деньги в Гаагу ее домоправительнице Анне Линтьенс, постоянно прочитываются Вторым бюро в Париже и систематически интерпретируются не в ее пользу. На ее процессе обвинитель Морне даже утверждал, что имя домоправительницы всего лишь кодовый псевдоним немецкого консула и разведчика Крамера. 

Положение Мата Хари становится опаснее с каждым днем. Ее проявляемая в течение всей жизни склонность смешивать факты и фантазии, постоянно корректировать свой настоящий возраст и придумывать себе разные биографии вызывают у властей все больше подозрений. Во время недобровольной остановки в Англии - пассажирский пароход “Голландия”, идущий в Амстердам, был задержан британским флотом и отведен в гавань Фалмут - английские полицейские заподозрили ее в том. что она на самом деле разыскиваемая немецкая шпионка Клара Бендикс. Только с большим трудом после двух недель в лондонском следственном изоляторе ей с помощью голландских дипломатов удалось доказать, что она на самом деле “Миссис Зелле Маклеод”(!). Удивленным сыщикам из Скотленд-ярда Мата Хари помимо прочего открыла, что она на самом деле французская шпионка, работающая на Ладу и его Второе бюро. На запросы Скотленд-ярда и нидерландского посольства в Лондоне Ладу дал отрицательный ответ - арестованная Мата Хари не имеет никакого отношения к возглавляемой им секретной службе. Напротив, он недвусмысленно подчеркивает, что считает эту даму немецкой шпионкой. На вежливом языке нидерландских дипломатов этот судьбоносный для Мата Хари пассаж звучит так: - (... ) полученные официальными путями сообщения из Парижа дают основание предполагать, что миссис Маклеод действительно занимается тем, что (французской) полицией рассматривается как нежелательное занятие. {8} В первый раз Мата Хари не получила разрешения от англичан на выезд в Нидерланды, но зато она может - вероятно, с особого согласия Второго бюро - отправиться назад в Испанию. После официального дистанцирования Ладу от своей ”двойной шпионки” ее дальнейшая судьба кажется предопределенной, а арест (который может произойти только на французской земле) становится лишь вопросом времени. 

Нельзя не отметить, что Мата Хари постоянно игнорировала многочисленные предупреждения во время своего возвращения - в начале декабря 1916 года из Англии в Испанию, а затем 2 января 1917 года на поезде из Испании во Францию. Конечно, она не знает о содержании послания Ладу Скотленд-ярду, где он отрекается от нее, но ведь обстоятельства ее почти насильственного возвращения должны были заставить ее задуматься, как и намеки ее друзей -испанцев, что за нею повсюду следит агент Второго бюро. Полная надежд на то, что ее удачная агентурная работа в Мадриде очень впечатлила начальника французской разведки, и доверяя бесчисленным высокопоставленным французским знакомым и любовникам, всегда помогавшим ей в трудных ситуациях, Мата Хари 3 января возвратилась в Париж. Но тут она и попала в западню, из которой не было выхода. 13 февраля 1917 года она была арестована в отеле на Елисейских полях и обвинена в “шпионаже и сотрудничестве с разведкой противника”, “в целях поддержки его (военных) операций”. Арест “шпионящей куртизанки” сразу же стал считаться большим успехом полиции, и с политической точки зрения, он, по меньшей мере, временно, оказался очень полезным для правительства. 

С зимы 1916/17 гг. военное и экономическое положение, и, в первую очередь, настроения в стране драматично ухудшились. Весной французская армия оказалась в тяжелейшем кризисе. Ни оборонительные сражения у Вердена с 1915 года с их огромными потерями, ни британские и французские наступления на Сомме не принесли желаемого существенного улучшения для французских военных перспектив. Неподготовленное наступление на Шмен-де-Дам окончилось неудачей. Командующему генералу Робберу Нивеллю не удалось прорвать немецкие оборонительные линии и избежать битвы на истощение. В связи с гигантскими потерями в апреле 1917 года начинаются мятежи в регулярных французских частях, которые быстро распространяются. Лишь отставка Нивелля в середине мая и подавление бунтов (драконовскими методами военных трибуналов) сменившим его Филиппом Петэном консолидировали ситуацию и настроение в армии. Но бурлило и мирное население. Постоянный продовольственный кризис и галопирующая инфляция привели в Париже, а затем и в других местах, к первым забастовкам в январе1917 года, которые через несколько месяцев переросли уже в целое забастовочное движение, перекинувшееся и на предприятия военной промышленности. В лагере французских правых и консервативной буржуазии распространяется мнение, что за кампанией неподчинения в армии и забастовками парижских рабочих стоит систематически направляемое иностранными агентами движение. Конспиративные предположения и фантазии получили новый толчок, как непреходящий страх перед иностранными шпионами и внутренними предателями. 

На фоне этих событий и в связи с раздуваемыми прессой сенсационными историями, создававшими атмосферу ненависти к иностранцам, Мата Хари вряд ли могла рассчитывать на честный суд. Но получилось еще хуже. Адвокат Мата Хари мэтр Эдуард Клюнэ, ее бывший поклонник, был прекрасным специалистом по международному праву, но не имел опыта процессов, связанных с военными преступлениями. Так что честолюбивому судебному следователю Пьеру Бушардону оказалось легко запутать обвиняемую во множестве свидетельствующих против нее противоречий, и таким путем значительно расширить и укрепить скудную поначалу обвинительную базу. Жорж Ладу, единственный человек, который мог бы дать подлинно экспертные показания, предпочел молчать как о своих договоренностях с этой “двойной шпионкой”, так и о вполне банальных результатах ее шпионской деятельности. На в общей сложности 14 допросах Мата Хари, которые провел Бушардон между февралем и июнем 1917 года, все время речь шла о деньгах, которые она требовала, просила, в которых ей отказывали или ей переводили - в общем, о деньгах, якобы полученных от немецкой стороны за агентурную работу. 

Это было самым слабым местом у Мата Хари, потому что она никогда не задумывалась о происхождении поступавших ей денег. Часто ее наивность не знала границ. Майор Калле однажды затребовал для нее из Берлина десять тысяч франков, сообщила она следователю, но на самом деле заплатил ей всего 3500 песет, но это был ее гонорар за предоставленные ему “нежности”. Наконец, она подтвердила получение двадцати тысяч франков от консула Крамера в Гааге, предназначенных для оплаты ее поездок и получения ”полезной информации”; но с другой стороны немцы в августе 1914 года конфисковали в Берлине все ее меховые шубы. Они стоили как раз двадцать тысяч франков, так что в результате просто была восстановлена справедливость. После 14 допросов Бушардон уже был убежден, что случай Мата Хари, как он заметил, является недвусмысленным, практически она взята с поличным (“in flagrante delicto”). В этом случае приговор военного суда мог быть только одним. 

Процесс Мата Хари начался 24 июля 1917 года и проходил, как и все французские военные суды, за закрытыми для публики дверями. И в парижской прессе появилось лишь одно короткое сообщение об открытии процесса против ”шпионки, танцовщицы Мата Хари (... ), которую обвиняют в сотрудничестве с врагом”. Шесть судей военного трибунала принадлежали к разным родам войск. Защитник мэтр Клюнэ безуспешно пытается найти свидетелей для защиты. Только два ее бывших любовника, посол Жюль Камбон и высокопоставленный чиновник министерства иностранных дел Анри де Маргери, нашли в себе мужество, чтобы лично высказаться в пользу обвиняемой. Бывший военный министр генерал Адольф-Пьер Мессими, который тоже был в любовной связи с Мата Хари , сообщил суду в письменном виде, что”она (Мата Хари) не выманивала у него никакой (военной или политической) информации и не пыталась этого делать”{10}. Но свидетельство Мессими не имело значения, потому что председательствующий судья Альбер Сомпру отказался назвать имя генерала. 

 Мата Хари не нашла способа убедить суд в ее невиновности. Она безуспешно настаивала на том, что ее контакты с немцами были лишь любовными, но не могла развязать противоречия в ее показаниях об этих краткосрочных, но хорошо просчитанных и принесших материальную выгоду встречах. Как “международная женщина” - так назвала себя обвиняемая в одном из выступлений - она не обязана быть лояльной Франции, и она может иметь друзей и в тех странах, с которыми Франция ведет войну. Для консервативных судей военного трибунала такое заявление представляется просто ужасным перед лицом борьбы, которую Франция ведет за само свое сущестование как нации. При оценке свидетельских показаний обвинитель Андре Морне умело приплел это замечание, чтобы еще более очернить обвиняемую. Одновременно характеристика, данная ей Морне, в наиболее открытом виде иллюстрирует тот упрек, который предъявило французское общество времен войны женщине, инстинктивно сопротивлявшейся "новому моральному порядку" (Джули Уилрайт) этого общества: - “Эта г-жа Зелле выступает против нас как одна из тех международных женщин (... ), которые стали для нас опасными с началом войны. Легкость, с которой она может общаться на нескольких языках, особенно на французском, ее многочисленные любовные связи, ее изощренное коварство, ее смелое поведение, ее примечательный ум, ее врожденная или приобретенная аморальность - все это делало ее подозрительной. {11}

Несомненно, да, подозрительной, но виновной ли? Несмотря на все смягчающие обстоятельства и оправдательные свидетельства для обвинителя Морне ясно, что Мата Хари нанесла “неописуеый вред”. Но как измерить этот вред? Один из участвовавших в процессе военных судей после войны попытался подбить баланс этого вреда - с явно спекулятивным результатом. В письме к автору книги “Les Espionnes a Paris” (1922) Эмилю Массару капитан жандармерии Жан Шатен через пять лет после процесса заявлял: - Я опираюсь на доказательства, которые были у меня на руках, и на признание этой грязной шпионки, когда утверждаю, что, возможно, пятьдесят тысяч детей нашей родины на ее совести, не считая тех, кто находился на борту судов, потопленных в Средиземном море, несомненно, благодаря информации, переданной Н-21. {12}

Но ни предъявленные обвинением улики, ни показатели свидетелей, ни путаные “признания” Мата Хари о том, что она передавала немецкой стороне лишь “не имеющую ценности информацию” не позволяет сделать такой вывод. Однако и для всех прочих судей виновность обвиняемой не подлежит сомнению. Большинство ответило положительно на все восемь вопросов о предполагаемой шпионской деятельности Мата Хари “ради пользы вражеских операций”. Лишь один судья дал ответ ”нет” на три пункта обвинения, но, в конце концов, и он согласился со смертной казнью. 

Жизнь Мата Хари окончилась ранним утром 15 октября 1917 года на стрельбище крепости Венсан в Париже. Безуспешно ее адвокат подавал аппеляцию, а затем просил лично президента Пуанкаре о помиловании. Во время ужасной войны и на фоне массовой смерти тысяч французских солдат смерть одной иностранной шпионки для Пуанкаре вполне приемлема, потому он отклонил прошение. Парижские газеты с удовлетворением писали о победе французского правосудия. "Le Goulois" комментировала казнь “продажной шпионки, заплатившей за свою вину перед обществом”, указывая одновременно на казни других женщин-шпионок и иностранок в Венсане, Лионе, Марселе, Гренобле и Бельфоре. Это знак настоящего равноправия мужчин и женщин: женщины “заслуживают того, чтобы выполнять равную с мужчинами работу и получать такое же равное наказание”. {13}

  

Французское тюремное фото Мата Хари

Ни обстоятельства процесса, ни драматический конец Мата Хари не объясняют появление и даже всемирное распространение мифа о “великой шпионке” и зловещей “роковой женщине”. Объяснением не могут служить и легенды, пущенные в оборот сразу после казни, а затем отраженные в биографиях и свидетельствах очевидцев, о соблазнительной танцовщице,  расчетливой кокотке и шпионке- интриганке, способствовавшие этому мифу. В первую очередь причиной мифа стали события войны и ярко выраженная тяга людей сводить непонятные и сомнительные обстоятельства к “конспиративному толкованию и рассказам о военных событиях” (Гундула Бафендамм). Что отличает дело Мата Хари от десятков других похожих случаев шпионажа или подозрений в нем, то это быстрое превращение его в инструмент пропаганды и у немцев, и у союзников. Уже 16 октября телеграфное бюро Вольфа в своем сообщении о казни Мата Хари обвинило французов (и тем самым - всех союзников) в двойной морали, напомнив о протестах и выступлениях, организованных в свое время правительствами Антанты в своих странах и среди общественности нейтральных стран против казни немцами английской монахини и медсестры Эдит Кэвелл в октябре1915 года в оккупированной Бельгии. Кэвелл (действительно помогавшая бегству английских солдат из плена и входившая в группу бельгийского сопротивления) тоже была обвинена в шпионаже и приговорена к смерти. Допускаемая тут (и абсурдная) параллель между двумя случаями на всю войну стала играть большую роль в пропаганде обеих враждующих сторон, а также и в нейтральной прессе: с одной стороны - мужественная мученица и популярная героиня сопротивления, борец за дело союзников, а с другой - невиновная, возможно, несколько наивная артистка, ставшая жертвой французской юстиции ради удовлетворения кровожадной общественности. На роль немецкой героини Мата Хари никак не подходила, но зато вполне устраивала немцев, чтобы вызывать сомнения в якобы более высокой морали стран Антанты.  

После войны образы и интерпретации времен войны зажили собственной жизнью, и история Мата Хари стала сюжетом бесчисленных романов и фильмов (среди прочих, с Марлен Дитрих, Гретой Гарбо и Жанной Моро). Правильная шпионка, как указывала книга “История нравов времен Первой мировой войны”, вышедшая под редакцией Магнуса Хиршфельда в 1929 году, это тип, “культивированный в Голливуде в 20-х годах как”женщина-вамп”,  до дрожи холодная, эгоистичная, склонная к коварным интригам, тип, который видит в мужчине не человека, а лишь объект эксплуатации, и, тем не менее или именно поэтому притягивает их к себе с демонической силой”. {14} С исторической личностью этот культовый персонаж из кино имеет очень мало общего, зато куда больше - с той ”эротической шпионкой” Мата Хари, которую создали секретные службы разных стран и, наконец, осудила на смерть французская военная юстиция. 

Примечания:

• {1} Цитируется по Ostrovsky, Eye of Dawn, стр. 116
• {2} La Vie Parisienne 18. 3. 1905, цит. в Kupferman Mata Hari, стр. 26
• {3} Цит. в Wheelwright, The fatal lover, стр. 41
• {4} Там же, стр. 6. 
• {5}Pinto, The spycatcher omnibus, стр. 308
• {6}Допрос от 5. 5. 1915, цит. в Kupferman, Mata Hari; стр. 62
• {7} Ladoux, Les chasseurs d?espions, стр. 233
• {8} Цит. в Wheelwright, The fatal lover, стр. 61
• {9} Bouchardon, Souvenirs, стр. 311
• {10} Цит. в Wheelwright, The fatal lover, стр. 88
• {11} Там же, стр. 90
• {12} Цит. в Kupferman, Mata Hari; стр. 107
• {13} Wheelwright, The fatal lover, cтр. 88
• {14}Die Sittengeschichte des Ersten Weltkrieges, стр. 387

Литература:

• Gundula Bavendamm, Spionage und Verrat. Konspirative Kriegserz?hlungen und franz?siche Innenpolitik, 1914-1917, Essen, 2003
• Pierre Bouchardon, Souvenirs, Paris 1953
• Massimo Grillandi, Mata Hari; Mailand 1982
• Charles S. Heymans, La vraie Mata Hari. Courtisane et espionne, Paris, 1930
• Phillip Knightley, The Second Oldest Profession. The spy as bureaucrat, patriot, fantasist and whore, London 1986
• Fred Kupferman, Mata Hari. Tr?ume und L?gen, Berlin 1992 (frz. Ausgabe: Paris, 1982)
• George Ladoux, Les chasseurs d'espions: comme j'ai fait arreter Mata Hari, Paris 1932
• Erika Ostrovsky, Eye of Dawn. The Rise and Fall of Mata Hari, New York, 1978
• Oreste Pinto, The spycatcher omnibus. The spy and counter-spy advenutures of Lt.-Col. Oreste Pinto, London 1969
• Magnus Hirschfeld/Andreas Gaspar (Hrsg. ), Die Sittengeschichte des Ersten Weltkrieges, 1929, Neudruck Hanau 1965
• Leon Schirman, L?Affare Mata Hari. Enquete sur une machination, Paris 1994
• Sam Waagenaar, The Murder of Mata Hari, London 1964
• Julie Wheelwright, The fatal lover. Mata Hari and the myth of women in espionage, London 1992

Мата Хари Мата Хари 7 августа 1876 - 15 октября 1917

Со дня ее смерти прошло много лет, но тайна жизни до сих пор не раскрыта. Эта женщина обладала не только потрясающей внешностью, умом и артистическим талантом, но и умением выведывать у очарованных ею мужчин государственные тайны. Окруженная загадочным ореолом, Мата Хари и после смерти продолжает волновать сердца миллионов мужчин. Свидетельство тому - чрезвычайное происшествие с мумифицированной головой прекрасной шпионки, все эти годы бережно хранившейся в формалине среди других экспонатов Парижского музея анатомии.  Ее настоящее имя - Маргарет Гертруда Целле. Родилась в нидерландской провинции Фрисландия, в семье шляпочника. Уже в 17-летнем возрасте родители отправили строптивую красавицу под опеку сурового дяди, от которой она, впрочем, быстро избавилась, выйдя замуж за шотландского офицера. Муж был старше ее на 20 лет. Он увез Маргарет в Ост-Индию, где она обучилась малайскому языку и освоила искусство священных танцевальных обрядов.  После развода, переехав в Париж, она взяла себе яванское имя Мата Хари (“Око утренней зари”) и начала выступать перед публикой с экзотическими танцами. Газета “Курьер Франсэ” писала: “даже оставаясь неподвижной, она околдовывает зрителя, а уж когда танцует, ее чары действуют магически”. Во время танца Мата Хари постепенно снимала с себя роскошное восточное одеяние, оставаясь лишь в жемчужном ожерелье и сверкающих браслетах. В то время стриптиз был настоящей сенсацией, и вскоре весь Париж лежал у ног прелестной танцовщицы. Газета “Ля пресс”: “Мата Хари воздействует на вас не только движениями своих ног, рук, глаз, губ. Не стесненная одеждами, Мата Хари воздействует игрой своего тела”. Она покорила Париж: выступала в особняках знати - в том числе барона Ротшильда, в самых роскошных салонах, в прославленном театре “Олимпия”. Газеты называли ее танец “индийской религиозной мистерией”. 

 

 

 

Она танцевала в Мадриде, Монте-Карло, 

Берлине. Ей посылал цветы сам Пуччини, а Массне писал: “Я счастлив, когда смотрю, как она танцует!”. 

Фешенебельные отели, престижные гастроли, миллионные контракты, богатые любовники, которые сменяют друг друга с умопомрачительной скоростью... 

Ее карьеру прервала Первая мировая война. 

Зачем она, признанная красавица, блистательная артистка, дала втянуть себя в жестокие политические игры? Не хочется верить, что причиной тому послужили банальные денежные затруднения. Однозначного ответа нет до сих пор. Но факт остается фактом: ее завербовала сначала германская секретная служба, а затем и французская разведка. Она металась из страны в страну, вела по-прежнему бурную жизнь, полную развлечений и романов (одним из ее любовников был даже русский офицер Вадим Маслов). Но ее шпионская деятельность описывается очевидцами настолько запутанно и неправдоподобно, что по сей день невозможно понять, принесла ли она одной из сторон реальный вред, и какой именно.

Тем не менее 13 февраля 1917 года ее арестовали во Франции, а 15 октября того же года - расстреляли. Под дулами винтовок Мата Хари стояла гордо выпрямившись и не дав завязать себе глаза. Ее лицо осталось спокойным и невозмутимым даже после смерти. А нам остается лишь снова и снова разгадывать тайну ее жизни.