Петр Кропоткин

князь Петр Алексеевич Кропоткин родился 9 декабря 1842 года в Москве в дворянской семье, его отец был генералом. Мальчик окончил Московскую гимназию и Пажеский корпус.

В 1862 году в звании офицера Кропоткин добровольно идет в армию и служит в Сибири, в Амурском казачьм войске. 

По службе Петру приходится много разъезжать по Восточной Сибири, он собирает много географических и этнографических материалов. Свои наблюдения Кропоткин публикует в виде заметок в газетах «Русский вестник», «Московские ведомости», «Записки для чтения». Кропоткин принимал участие в подготовке проекта тюремной реформы и быстро разочаровался в существующей системе.

В 1867 году Петр Кропоткин увольняется с военной службы и переезжает с семьей в Петербург. Здесь он принялся за учебу на физико-математическом факультете Санкт-Петербургского Императорского университета и одновременно начал работать в Министерстве внутренних дел, в отделе статистики. 

Кропоткин продолжил обрабатывать свои географические материалы. За свой отчет, посвященный Олёкминско-Витемской экспедиции, получил золотую медаль и стал членом Русского географического общества. Своим главным вкладом в науку Кропоткин называл создание атласа горной Азии.

В 1872 году географ едет в Европу и вступает в Юрскую федерацию Первого Интернационала. Вернувшись в Россию, Кропоткин одновременно с географической деятельностью начинает заниматься политикой, посещает кружок Большого общества пропаганды, ведет революционную агитацию. 

Блестящие заслуги Кропоткина в области науки не спасли его от ареста за принадлежность к революционерам. Впрочем, в заключении ему создали условия для работы. Здесь он написал свою книгу «Исследования о ледниковом периоде». Через два года Кропоткин бежал из тюрьмы и из страны. 

До самой революции 1917 года он прожил в Европе. Сначала – в Швейцарии, не переставая активно трудиться на политическом поприще: принимал участие в конгрессах и собраниях европейских анархистов.

В 1879 году анархист начал издавать газету на французском языке – «Бунтовщик». В 1881 году Кропоткина выгоняют из Швейцарии, и он вынужден поселиться во Франции, где был арестован после взрыва в Лионе. Суд приговорил бунтовщика к пятилетнему сроку, но, отсидев около половины, он вышел на свободу. После этого Кропоткин с семьей уехал в Англию.

После революции 1917 года Кропоткин вернулся в Россию. Он ответил отказом на предложение Керенского стать министром, отказался и от всех предложенных ему привилегий.

Пожилой анархист Петр Алексеевич Кропоткин поселился в Дмитрове, где и умер 8 февраля 1921 года. 

 

calend.ru

 

Князь Пётр Алексе́евич Кропо́ткин (27 ноября (9 декабря) 1842, Москва — 8 февраля 1921, Дмитров, Дмитровский уезд, Московская губерния, Советская Россия) — русский революционер, теоретик анархизма, географ, геоморфолог, историк, литератор из рода Кропоткиных (Рюриковичи).

Происхождение

Родился 27 ноября (9 декабря) 1842 в Москве. Его семья принадлежала к древнему роду князей Смоленских в тридцатом колене, а фамилия происходила от прозвища князя Дмитрия Васильевич Крапотки (Кропотки), современника Ивана III, внука Ростислава Удалого. Отец, князь Алексей Петрович Крапоткин (1805—1871) — генерал-майор, владел в трёх губерниях имениями с более чем 1200 крепостных мужиков с семьями. Мать, Екатерина Николаевна Сулима, умерла, когда Петру было три с половиной года. По линии матери Пётр — внук героя Отечественной войны 1812 года генерала Н. С. Сулимы. Князь является прямым потомком атамана украинских казаков Ивана Михайловича Сулимы, заслужившего у украинского народа добрую память, тем что он уничтожил со своим отрядом крепость Кодак, стоявшую на пути беженцев с Речи Посполитой на запорожскую вольницу.

Образование и военная служба

Среднее образование получил в 1-й Московской гимназии, окончил с отличием Пажеский корпус (1862 год), был произведён в офицеры. После окончания Пажеского корпуса добровольно избрал военную службу в Сибири в казачьих частях, что с точки зрения придворных чинов выглядело глупо. 8 октября 1862 года 19-летний Пётр был назначен в Читу в чине есаула чиновником по особым поручениям при и. о. губернатора Забайкальской области генерал-майоре Болеславе Казимировиче Кукеле.

Под командованием Кукеля служил в Амурском казачьем войске несколько лет. Участвовал в экспедициях в Восточной Сибири, в Маньчжурии, сплавлялся по рекам Ингода, Шилка, Амур, (1864, 1865), где занимался геологическими, орографическими, картографическими и палеогляциологическими исследованиями. В 1864 году под именем купца Петра Алексеева пересёк Маньчжурию с запада на восток, следуя из Староцурухайтуя в Благовещенск через горы Большого Хингана. Осенью того же года участвовал в экспедиции Г. Ф. Черняева по р. Сунгари на пароходе «Уссури». Собрал материал по общественному устройству бурят, якутов и тунгусов. Встречался с декабристами Д. И. Завалишиным и И. И. Горбачевским, ссыльнокаторжным революционером М. Л. Михайловым.

Участвовал в комиссиях — по подготовке проекта реформ тюрем и систем ссылки, а также над составлением проекта городского самоуправления, однако вскоре был разочарован существующим управленческим аппаратом и потерял интерес к идее реформистского преобразования.

Был внештатным корреспондентом газеты «Московские ведомости», печатал заметки о Забайкалье в воскресном приложении «Современная летопись», а также в изданиях «Русский вестник», «Записки для чтения».

Весной 1867 года (после восстания польских каторжан 1866 года) Пётр и его брат Александр расстались с военной службой. Ни тот, ни другой не участвовали в подавлении восстания.

Студенческие годы и научная деятельность

В начале осени 1867 года Кропоткин и его брат со всей семьёй переехали в Санкт-Петербург. Тогда же 24-летний Пётр поступил на математическое отделение физико-математического факультета Санкт-Петербургского Императорского университета и одновременно на гражданскую службу в статистический комитет Министерства внутренних дел, которым руководил крупный учёный-географ и путешественник П. П. Семёнов (Тян-Шанский). В 1868 году был избран членом Русского географического общества[1], награждён золотой медалью за отчёт об Олёкминско-Витемской экспедиции и т. д.

Зарабатывал переводами (в том числе Спенсера, Дистервега), написанием научных фельетонов для газеты «Петербургские ведомости». При этом несколько лет занимается научной работой на тему строения горной Азии и законов расположения её хребтов и плоскогорий.

Эту работу я считаю моим главным вкладом в науку. Вначале я намеревался написать объемистую книгу, в которой мои взгляды на орографию Сибири подтверждались бы подробным разбором каждого отдельного хребта, но когда в 1873 году я увидал, что меня скоро арестуют, я ограничился тем, что составил карту, содержащую мои взгляды, и приложил объяснительный очерк. И карта, и очерк были изданы Географическим обществом под наблюдением брата, когда я уже сидел в Петропавловской крепости. Петерман, составлявший тогда свою карту Азии и знавший мои предварительные работы, принял мою схему для атласа Штиллера и своего карманного маленького атласа, где орография так превосходно была выражена гравюрою на стали. Впоследствии её приняло большинство картографов.

Летом 1871 года от Географического общества отправился в научно-исследовательскую поездку по Финляндии и Швеции. Но «разъедающее противоречие» окружающего мира заставило его отказаться от научной деятельности.

Осенью, вернувшись в Москву, узнал о смерти своего отца.

Поездка в Европу. Первый Интернационал

В 1872 году Кропоткин получил разрешение на поездку за границу. В Бельгии и Швейцарии он встретился с представителями российских и европейских революционных организаций, в том же году вступил в Юрскую федерацию Первого Интернационала (реальным лидером которой был Михаил Бакунин).

«Чайковцы»

По возвращении в Россию, не оставляя работу секретаря отдела физической географии Русского географического общества, Кропоткин стал членом наиболее значительной из ранних народнических организаций — Большого общества агитации, известного как кружок «чайковцев». Вместе с другими членами кружка он вел революционную агитацию среди рабочих Петербурга, был одним из инициаторов «хождения в народ».

Арест, заключение и побег

 

21 марта 1874 года 31-летний Пётр Кропоткин сделал сенсационный доклад в Географическом обществе о существовании в недалёком прошлом ледниковой эпохи. А на следующий день он был арестован за принадлежность к тайному революционному кружку и заключён в Петропавловскую крепость.

Значимость сделанного учёным в науке была столь велика, что ему, по личному распоряжению Александра II, были предоставлены перо, бумага и возможность работать в тюрьме, где им была написана работа «Исследования о ледниковом периоде», обосновывающая ледниковую теорию — одну из важнейших в науках о Земле. Кропоткин предсказал существование и рассчитал координаты Земли Франца-Иосифа, Северной Земли и Барьера Кропоткина в целом, благодаря чему сохранился суверенитет России над открытыми им землями несмотря на их первые посещения иностранными, а не русскими, экспедициями),

Условия тюремного заключения, напряженный умственный труд подорвали здоровье Кропоткина. С признаками цинги он был переведен в арестантское отделение Николаевского военного госпиталя, откуда летом 1876 года совершил побег, и вскоре покинул Российскую империю, пробравшись через Финляндию, Швецию и Норвегию, из Христиании отплыл в Гулль (Англия).

Эмиграция (1876—1917)

Покидая Россию, Кропоткин надеялся через несколько месяцев, когда активные поиски будут прекращены, вернуться под другим именем. Сначала он прибыл в Великобританию, где находился недолго. Революционные интересы звали его в Швейцарию, и, как только это стало возможным (в январе 1877 года), он выехал из Лондона.

В Швейцарии Пётр Алексеевич поселился в Ла-Шо-де-Фон, небольшом городе, где население занималось преимущественно часовым ремеслом. Часовщики составляли главную аудиторию анархистской пропаганды, из часовщиков же выходили и некоторые лидеры этого движения.

Кропоткин был всегда завален работой: писал для разных учёных органов, переводил для наших ежемесячных журналов с иностранных языков, которых знал множество; но более всего времени отнимали у него, кроме издаваемого им французского листка, частые выступления на анархических собраниях. Он считался выдающимся оратором. Действительно, Кропоткин обладал всеми качествами, необходимыми для влияния на массы: привлекательной внешностью, страстностью, пламенностью, хорошим голосом и дикцией. По всесторонности развития он, несомненно, стоял значительно выше всех тогдашних последователей Бакунина, не исключая и Реклю… Решительно все, как русские, так и иностранцы, относились к нему с большим уважением и симпатией.

— Л. Г. Дейч.

18 марта 1877 года, в шестую годовщину Парижской коммуны, вместе с другими членами Юрской федерации принял участие в демонстрации, состоявшейся в Берне. В сентябре, в качестве делегата от швейцарской Юры, участвовал в двух конгрессах анархистов в Бельгии: 6—8 сентября в Вервье, 9—15 сентября в Генте, где бельгийская полиция попыталась арестовать его. Однако ему удалось благополучно скрыться и добраться до Лондона. Оттуда Кропоткин отправился в Париж, где встречался с французскими социалистами.

Весной 1878 года, после очередной годовщины Коммуны, в Париже был осуществлен ряд репрессий, из-за чего Петр Алексеевич, случайно избежав ареста, покинул Францию. Он снова вернулся в Швейцарию, поселившись в Женеве.

В 1878 году, в свои 36 лет, Пётр Алексеевич женился на Софье Григорьевне Ананьевой-Рабинович, молодой девушке, приехавшей учиться в Швейцарию из Томска. Вскоре после женитьбы они переехали из Женевы в Кларанс.

Романские страны стали главной ареной деятельности Кропоткина. Основные силы он прикладывал в пропаганду и агитацию на французском языке. В феврале 1879 года начала выходить газета «Le Revolte» («Бунтарь»), созданная Кропоткиным и его помощниками.

В 1881 году швейцарское правительство, по предложению правительства Российской империи, предписало Кропоткину, как опасному революционеру, покинуть пределы страны. Кропоткин переехал во Францию.

22 декабря 1882 года Кропоткин вместе с лионскими анархистами был арестован французской полицией по обвинению в организации взрывов в Лионе. В январе 1883 года в Лионе состоялся суд; под давлением правительства Российской империи Пётр Алексеевич был приговорен к пятилетнему тюремному заключению по обвинению «за принадлежность к Интернационалу», которого к тому времени уже не существовало. Не помог протест левых депутатов парламента Франции, не помогла и петиция виднейших общественных деятелей, подписанная Гербертом Спенсером, Виктором Гюго, Эрнестом Ренаном, Суинберном и др. Как до суда, так и в течение двух месяцев после него, Кропоткин находился в лионской тюрьме.

В середине марта Кропоткина в числе 22 других заключенных по Лионскому процессу перевели в центральную тюрьму в Клерво (Clairvauxангл. ). За год тюремного заключения состояние его здоровья ухудшилось: мучили боли в боку, цинга и малярия. Но благодаря стараниям жены Кропоткина, заботившейся о нём в течение всего срока заключения, условия содержания вскоре улучшились, появилась возможность работать. В Клерво Кропоткин написал на английском языке статью «Чем должна быть география» (впервые опубликована в 1885 года в журнале «The Nineteenth Century» («Девятнадцатый век»)). В середине января 1886 года, благодаря протестам левых депутатов и целого ряда общественных деятелей, Кропоткин получил свободу.

Весной 1886 он вместе с семьёй переселился в Великобританию, где проживал до 1917 года.

Возвращение в Россию

 

В июне 1917 года, после Февральской революции, 74-летний Пётр Алексеевич Кропоткин вернулся в Россию.

30 мая 1917 года в 2 часа 30 минут Кропоткин прибыл на Финляндский вокзал в Петроград. В зале его ждали военный министр Александр Керенский и старый друг Николай Чайковский, ставший после Февральской революции депутатом Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов.

Печать широко отметила приезд старого эмигранта. По случаю возвращения Кропоткин получал поздравления как от частных лиц, так и от общественных и государственных организаций.

Отвечая 17 июня на приветствие солдат Семёновского полка, Кропоткин в духе своих оборонческих писем о текущих событиях призвал их, «во-первых, сохранить то, что нам дала наша революция. Не позволить императорам германскому и австрийскому вырвать у нас дорогую нам свободу и, во-вторых,.. приступить к строительству новых форм жизни, таких, чтобы доставить каждому и каждой благосостояние в обмен на их труд, облегчить им полную возможность развития и сознательного участия в устройстве новой общественной жизни».

После Февральской революции возникавшие комитеты, клубы, общества стремились заручиться именем П. А. Кропоткина. 22 июня Комитет по формированию добровольческого отряда из увечных воинов выдвинул его в свои почётные члены.

Из воспоминаний адвоката, председателя Совета Присяжных Поверенных Н. П. Карабчевского:

Мне, в качестве председателя комиссии по расследованию неприятельских зверств, практиковавшихся по отношению к нашим военнопленным, удалось дважды принять участие в подобных концертах-митингах, устроенных с благотворительною целью для нужд военнопленных.

На одном, в котором впервые появлялся перед Петроградской публикой незлобивый «анархист», престарелый князь Кропоткин, только что прибывший из Англии, я даже председательствовал. Я и рекомендовал его, при громах рукоплесканий, переполнившей зал Мариинского театра, публики. Добродушно-старческая, милая речь его, заключавшаяся в восхвалении дружного энтузиазма наших союзников, и в особенности англичан, порадовала многих, так как иные не представляли себе ранее «анархиста» иначе, как в образе зверином.

— Т. А. Семёнова (Рихтер)

3-4 июля в Петрограде прошло вооружённое выступление-демонстрация, организованное большевиками. Всероссийский Исполнительный Комитет (ВЦИК), избранный на 1-м Всероссийском съезде Советов в июне 1917, объявил события в столице «большевистским заговором» и признал «неограниченные полномочия и неограниченную власть» Временного правительства. Июльский кризис положил конец двоевластию. Новое правительство возглавил эсер Александр Керенский. Петроград был объявлен на чрезвычайном положении. Начались аресты большевиков; Ленину, обвинённому в организации вооружённого мятежа и шпионаже в пользу Германии, удалось скрыться.

После июльского кризиса Александр Керенский предложил Кропоткину войти в состав Временного правительства. В дневнике Кропоткина имеется запись: 20 июля 1917 года. «Приезжал А. Ф. К.». На полях рукой Кропоткина добавлено: «NB Министерство. Отказ». Керенский делал неимоверные усилия, примиряя непримиримое: он убеждал Кропоткина войти во Временное правительство, предлагал ему на выбор любой пост министра, — вспоминала Эмма Гольдман. — Кропоткин отказался Он заявил, что считает «ремесло чистильщика сапог более честным и полезным». Он также отказался от ежегодной пенсии в 10 тысяч рублей, предложенной ему Временным правительством. П. А. Кропоткин был разочарован Февральской революцией и встречей с российскими анархистами, «грубыми развязными молодыми людьми, принявшими за основу принцип вседозволенности». Однако пока в целом Временное правительство он поддерживал.

  Павел Милюков и Пётр Кропоткин — участники Государственного совещания. Москва, 1917

В середине августа 1917 года Кропоткин участвовал в созванном по инициативе главы Временного правительства А. Ф. Керенского государственном совещании, призванном упрочить позиции Временного правительства. Оно проходило в Москве в Большом театре с 12 (25) — 15 (28) августа 1917 года. К работе совещания были привлечены деятели «освободительного движения»: князь П. А. Кропоткин, Е. К. Брешкова—Брешковская, Г. А. Лопатин, Г. В. Плеханов и Н. А. Морозов. Кропоткин высказался за мирное, эво­люционное развитие. Он искренне призывал всех к классовому миру во имя революции, звал «весь русский народ» продолжать войну «до победного конца». Участие Кропоткина в работе Государственного совещания осудил украинский анархо-коммунист Нестор Махно, который очень уважал Петра Алексеевича и считал одним из столпов анархизма.

25 августа генерал Лавр Георгиевич Корнилов, ставший в июле Верховным главнокомандующим, двинул с фронта войска на Петроград с целью установления военной диктатуры, призванной подавить вооружённые отряды пролетариата и ликвидировать Советы. Министры-кадеты в знак солидарности с Корниловым вышли из правительства. В свою очередь, Керенский объявил Корнилова мятежником и отстранил от должности. Действия Керенского были поддержаны революционно настроенными частями Петроградского гарнизона и Балтийского флота, отрядами рабочей Красной гвардии, находившейся под контролем большевиков. 30 августа войска Корнилова были остановлены, а сам он арестован. В тот же день Керенский занял пост Верховного главнокомандующего. Провал правого переворота привёл к усилению леворадикального крыла революции.

16 октября культурно-просветительное общество «Народное дело» наряду с В. Г. Короленко, Ф. И. Шаляпиным, И. А. Буниным и Н. В. Чайковским пригласило Кропоткина в члены-учредители.

Кропоткин жил в Москве, где его и застала Октябрьская революция. За два дня до октябрьского переворота анархист Александр Моисеевич Атабекян опубликовал «Открытое письмо П. А. Кропоткину», в котором призывал Кропоткина возглавить анархическую социальную революцию, которая должна защитить трудящихся как от ожесточённой классовой борьбы, так и от «уличного большевизма».

Московское вооружённое восстание началось 25 октября (7 ноября) и только в начале ноября большевики смогли захватить город. Кропоткин тогда жил на Большой Никитской и был свидетелем революционных событий.

К Октябрьской революции Пётр Алексеевич отнёсся неоднозначно: он приветствовал сам факт свержения буржуазии и формальное установление власти в форме Советов, однако он оправданно опасался, что при отчётливой тенденции к концентрации новой власти в центре, партия, обладающая этой властью, не желала её ни с кем делить, а главное — опасалась отдать её народу, в то время как революция должна стать делом всенародным, всеклассовым.

Встреча с Нестором Махно

Весной 1918 года встречался с Нестором Ивановичем Махно, украинским крестьянским казачьим атаманом, известным сторонником анархического коммунизма, который почитал князя как своего учителя. Махно уговаривал теоретика мирового анархизма приехать в Гуляйполе. Старик отказался с напутствием: "Вы редкий на Руси человек, берегите себя!". Также стоит отметить, что по некоторым данным, именно Махно содержал семью Кропоткина до 1921 года (год смерти Петра Кропоткина и уход Нестора Махно в Румынию). 

Жизнь в Дмитрове

Большевики предложили П. А. Кропоткину квартиру в Кремле, кремлёвский паек, причем народный комиссар просвещения Анатолий Луначарский написал жене Кропоткина Софье Григорьевне письмо, где просил воздействовать на Петра Алексеевича, чтобы тот не отвергал помощи, исходящей от государственной власти. Но Кропоткин от помощи твердо отказался.

Кропоткину трижды пришлось менять квартиру, поскольку дома «бывших буржуев», в которых он поселялся, реквизировали.

В июле 1918 года Кропоткин поселился с женой в подмосковном городе Дмитрове получив «охранное» удостоверение, подписанное Председателем Совнаркома В. И. Ульяновым-Лениным. В нём говорилось: «Дано сие удостоверение… известнейшему русскому революционеру в том, что советские власти в тех местах…, где будет проживать Петр Алексеевич Кропоткин, обязаны оказывать ему всяческое и всемерное содействие… представителям Советской власти в этом городе необходимо принять все меры к тому, чтобы жизнь Петра Алексеевича была бы облегчена возможно более…»

Друг Льва Толстого граф М. А. Олсуфьев, прежде уездный предводитель дворянства, продал ему за символическую плату пустующий дом на бывшей Дворянской улице, переименованной в Советскую (ныне — Кропоткинская). Несмотря на трудные условия жизни, Кропоткин продолжил активную общественную деятельность, тесно сотрудничал с Дмитровским союзом кооперативов, продолжал работу над новой книгой — «Этика».

Развитие ситуации, красный террор и диктатура партии большевиков заставили его критичнее отнестись к революции.

В начале 1921 года Кропоткин тяжело заболел воспалением легких. Ленин экстренно направил в Дмитров группу лучших врачей во главе с народным комиссаром здравоохранения Н. Семашко и В. Бонч-Бруевичем. Кропоткину предлагали усиленное питание, спецпаёк. Но Пётр Алексеевич не признавал никаких привилегий и от пайка отказался. Он умирал незаметно, «скромно», стараясь никому не доставить хлопот этой своей «процедурой».

Пётр Алексеевич Кропоткин скончался в ночь на 8 февраля 1921 года в возрасте 78 лет. На следующий день, 9 февраля, центральные газеты на первых полосах поместили траурное объявление Президиума Московского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, извещавшее о смерти «старого закаленного борца революционной России против самодержавия и власти буржуазии».

10 февраля в Дмитров прибыл специальный траурный поезд, на котором гроб с телом был доставлен в Москву и установлен для прощания в Колонном зале Дома союзов (бывшем здании московского Дворянского собрания) на Большой Дмитровке. Это положило начало многолетней советской традиции. С Кропоткиным прощались в течение двух дней — пришли сотни делегаций от заводов, фабрик и учреждений Москвы, тысячи простых людей. Около гроба в почетном карауле стояли и друзья Кропоткина анархисты, некоторые из которых под честное слово (!) были выпущены из тюрьмы на похороны того, кого они считали своим вождём.

  Похороны Кропоткина

13 февраля состоялись похороны. Похоронен П. А. Кропоткин в Москве на Новодевичьем кладбище.

П. А. Кропоткин об анархизме и государстве

По мнению П. А. Кропоткина, анархизм происходит из того же революционного протеста, того же людского недовольства, что и социализм; и результатом революции он видит установление «безгосударственного коммунизма», новый общественный строй виделся ему как вольный федеративный союз самоуправляющихся единиц (общин, территорий, городов), основанный на принципе добровольности и «безначалья». Предполагалось коллективное ведение производства, коллективное распределение ресурсов и вообще коллективность всего, что относится к экономике, к сфере услуг, к человеческим взаимоотношениям. Коллектив представлял бы собой группу заинтересованных в своей деятельности людей, которые понимали бы, зачем и для кого они все это делают, чего было бы достаточно для их добровольной деятельности.

Будучи пытливым учёным, талантливым историком, высокообразованным человеком, П. А. Кропоткин пытался подвести под анархизм какую-либо научную основу и аргументированно показать его необходимость, для него анархизм представлялся философией человеческого общества. Метод познания П. А. Кропоткина основан на едином для всех законе, законе солидарности и взаимной помощи и поддержки. Он стремился доказать, что дарвиновское положение о борьбе за существование следует понимать как борьбу между видами и взаимопомощь внутри видов. Взаимная помощь и солидарность — двигатели прогресса.

Им была исследована взаимопомощь среди племен бушменов, готтентотов, эскимосов, выявлена её роль в создании таких форм человеческого общежития как род и община; в период Средневековья — цехи, гильдии, вольные города; в новое время — страховые общества, кооперативы, объединения людей по интересам (научные, спортивные и др. общества). В таких человеческих организациях отсутствуют начальники, отсутствует какая-либо принудительная власть, как мы сейчас понимаем это слово, а все основано на необходимости, понимании, увлеченности людей своим делом. Нередко возникает такая ситуация, что человек не может развить свои способности и склонности, либо вообще не имеет представления о том, что ему дается лучше всего. Все это происходит оттого, что государство ориентировано скорее на интересы некой идеальной, несуществующей в реальности личности, а не на людей, способности которых различны, что естественно.

В Германии существовала школа писателей, которая смешивала государство с обществом, которая не могла представить себе общества без государственного подавления личной и местной свободы, отсюда и возникает обычное обвинение анархистов в том, что они хотят разрушить общество и государство и проповедуют возвращение к вечной войне каждого со всеми. Но государство — лишь одна из форм, которые принимало общество в течение своей истории.

— Кропоткин П. А. Государство и его роль в истории (изд. 1921).

По мнению П. А. Кропоткина, совершенно недопустимо отождествлять правительство и государство, ведь последнее включает в себя не только существование власти над определённой частью общества, но и сосредоточение управления, общественной жизни в одном центре. Наличие государства, помимо всего прочего, предполагает возникновение новых отношений как между различными группами населения, так и между отдельными членами общества.

П. А. Кропоткин смотрит на историю как на две параллельные «враждебные традиции: римская и народная, императорская и федералистская, традиция власти и традиция свободы, — и когда возникает вопрос о выборе, — мы пристаём к тому течению, которое ещё в XII веке привело людей к организации, основанной на свободном соглашении, на свободном почине личности, на вольной федерации тех, кто нуждается в ней. Пусть другие стараются удержаться за традиции канонического императорского Рима»!

В обосновании этого он отмечает, что в XII—XVI веках Европа была покрыта множеством богатых городов, их ремесленники, учёные, зодчие производили чудеса искусства, открывали многое в различных областях знаний, их университеты закладывали основу науки, караваны, пересекая океаны, не только пополняли казну, но и возлагали новые знания на алтарь географии. Современное же искусство, по мнению П. А. Кропоткина, превосходит средневековое только в скорости, в динамике своего развития, а отнюдь не в качестве.

Характерной чертой всех работ П. А. Кропоткина является придание единичной человеческой личности особого значения. Личность — душа революции, и только учитывая интересы каждого отдельного человека и давая ему свободу самовыражения, общество придёт к процветанию.

Народные массы всегда склонны к взаимопомощи, в рамках одной формации постоянно создаются, воспроизводятся и поддерживаются горизонтальные связи и соответствующие учреждения, основанные на координации и на согласовании интересов: род, обычное право, средневековый город, гильдия.

История не представляет собой непрерывной линии развития, скорее неизбежную цикличность. Египет, Азия, берега Средиземноморья, Центральная Европа — поочередно пребывали ареной исторического развития, и каждый раз по одному и тому же сценарию. Всё начиналось с первобытного племени, затем перерастало в стадию сельской общины, далее следовал период вольных городов, а затем государство, во время которого развитие продолжалось недолго, а потом и вовсе замирало…

Например, Древняя Греция: первобытно-племенной период, медленная смена на общинный строй, период республиканских городов, сопровождавшийся расцветом, но «с Востока повеяло дыханием восточных деспотических традиций», и войны поспособствовали построению Великой Македонской империи Александра. «Водворилось государство, которое начало выжимать жизненные соки цивилизации, пока не настала смерть» — писал П. А. Кропоткин, — и таких примеров бесчисленное множество: Древний Египет, Ассирия, Персия, Палестина и т. д.

Обосновывая тенденции, характерные для народных масс, П. А. Кропоткин говорит о крестьянах, сельской общине, где имеется тысяча общих интересов: хозяйственные, соседские; объединение с целью совместного орошения, осушения болот, пахотных работ и т. д. И, соответственно, данные проблемы проще решать сообща. Аналогичная ситуация с гильдиями купцов, цехами ремесленников. Анархическая теория П. А. Кропоткина очень интересно критикует капитализм и поведение государства в таком состоянии экономики. Традиционно считают, что государство есть утверждение идеи высшей справедливости в обществе и что капитализм привносит теорию невмешательства («laisser faire, laissez passer») — пусть делают, что хотят. Но в той же революционной Франции правительство позволяет нажиться за счёт рабочих, попросту не вмешиваясь. Якобинский конвент: за стачку, за образование государства в государстве — смерть!

Из ситуации возникает неизбежная дилемма, как пишет П. А. Кропоткин: «Или государство раздавит личность и местную жизнь, завладеет всеми областями человеческой деятельности, принесёт с собой войны и внутреннюю борьбу из-за обладания властью, поверхностные революции, лишь сменяющие тиранов, и — как неизбежный конец — смерть. Или государство должно быть разрушено, и в таком случае новая жизнь возникнет в тысяче и тысяче центров, на почве энергической, личной и групповой инициативы, на почве вольного соглашения… Если вы хотите, как мы, чтобы полная свобода индивидуума и его жизни были уважаемы — вы поневоле принуждены будете отвергнуть владычество человека над человеком, какого бы вида оно ни было; вы будете принуждены принять принципы анархизма, которые вы так долго отвергали».

В своих философских воззрениях Кропоткин был последователем Огюста Конта и Герберта Спенсера. Критически относился к «метафизической» традиции. Упрекал в «схоластике» представителей немецкого классического идеализма, в первую очередь Гегеля. На смену «отвлечённому философствованию», считал Кропоткин, должен прийти «истинно научный метод». Общественным идеалом Кропоткина был анархический (безгосударственный) коммунизм, в котором революционным путём (социальная революция) будет полностью ликвидирована частная собственность. Будучи убеждённым противником любой формы государственной власти, Кропоткин не принимал идею диктатуры пролетариата.

Научная деятельность Кропоткина по геологии и географии

Пётр Кропоткин сделал выдающийся вклад в геологические и географические науки. Его деятельность началась с научных экспедиций в Сибири, позднее он занимал должность секретаря отдела физической географии Русского Географического общества. Получал также предложение занять оплачиваемую должность секретаря РГО, но отказался.

Кропоткин заложил основу теории четвертичных оледенений и ввёл термин вечная мерзлота. Доклад о существовании в недалёком прошлом ледниковой эпохи он сделал 21 марта 1874 года, а на следующий день был арестован за принадлежность к тайному революционному кружку и заключён в Петропавловскую крепость, где учёному была предоставлена возможность свободно читать и работать, благодаря чему он подготовил ещё несколько трудов.