Степан Бандера

Степа́н Андре́евич Банде́ра  — украинский политический деятель, идеолог и теоретик украинского национализма. В молодости был известен под псевдонимами «Лис», «Степанко», «Малый», «Серый», «Рых», «Матвей Гордон», а также некоторыми другими.

Родился в семье греко-католического священника.

Член Украинской войсковой организации (с 1927 года) и Организации украинских националистов (с 1929 года), краевой проводник ОУН на Западноукраинских землях (с 1933 года).

Организатор ряда террористических актов.

В 1934 году был арестован польскими властями и приговорён судом к смертной казни, позднее заменённой на пожизненное заключение.

В 1936—1939 годах отбывал срок в польских тюрьмах, свободу получил в сентябре 1939 года благодаря нападению Германии на Польшу. Некоторое время находился в подполье на советской территории, после чего ушёл на Запад.

С февраля 1940 года — после раскола ОУН — руководитель фракции ОУН(б) (бандеровского движения).

В 1941 году возглавил созданный годом ранее Революционный Провод ОУН. После нападения Германии на СССР был вместе с другими деятелями украинского националистического движения арестован немецкими оккупационными властями за попытку провозглашения самостоятельного Украинского государства и помещён под стражу, а позднее отправлен в концлагерь Заксенхаузен, откуда вышел в сентябре 1944 года.

В 1947 годустал руководителем Провода ОУН.

В 1959 году был убит агентом КГБ Богданом Сташинским.

Точки зрения на личность Степана Бандеры крайне полярны. В наши дни большой популярностью он пользуется главным образом среди жителей Западной Украины — после распада СССР для многих западных украинцев его имя стало символом борьбы за независимость Украины. В свою очередь, жители Восточной Украины, а также Польши и России относятся к нему в основном негативно, обвиняя в фашизме, терроризме, радикальном национализме и коллаборационизме.

Понятие «бандеровцы» в СССР постепенно стало нарицательным и применялось ко всем украинским националистам, независимо от их отношения к Бандере.

 

Семья. Раннее детство 

***

Степан Андреевич Бандера родился 1 января 1909 года в галицийском селе Старый Угринов, на территории королевства Галиции и Лодомерии, входившего в состав Австро-Венгерской империи.

Его отец, Андрей Михайлович Бандера, был греко-католическим священнослужителем, происходившим из семьи стрыйских мещан-земледельцев Михаила и Розалии Бандер.

Супруга Андрея Михайловича, Мирослава Владимировна, урождённая Глодзинская, была дочерью греко-католического священника из Старого Угринова Владимира Глодзинского и его жены Екатерины.

Степан был вторым ребёнком Андрея и Мирославы после старшей сестры Марты-Марии (р. 1907).

В дальнейшем в семье родилось ещё шестеро детей: Александр (р. 1911),Владимира (р. 1913), Василий (р. 1915), Оксана (р. 1917), Богдан(р. 1921) и Мирослава (умерла в 1922 году грудным ребёнком).

Семейство Бандер не имело собственного жилья и проживало в служебном доме, принадлежавшем Украинской греко-католической церкви. Первые годы своей жизни Степан провёл в большой, дружной семье, где царила, как он впоследствии вспоминал, 

«атмосфера украинского патриотизма и живых национально-культурных, политических и общественных интересов».

Отец Андрей был убеждённым украинским националистом и детей своих воспитывал в этом же духе. Дома у Бандер была большая библиотека, в гости к главе семьи часто приезжали родственники и знакомые, принимавшие активное участие в украинской национальной жизни Галиции. Среди них были дяди Степана — Павел Глодзинский (один из основателей крупных украинских хозяйственных организаций «Маслосоюз» и «Сельский господарь») и Ярослав Веселовский (депутат австро-венгерского парламента), а также известный в тот период скульптор Михаил Гаврилко и другие. Все эти люди оказали значительное влияние на будущего лидера ОУН. Благодаря деятельности отца Андрея и помощи его гостей, в Старом Угринове были организованы читальня общества «Просвещение» (укр. «Просвіта») и кружок «Родная школа».

Степан был послушным ребёнком, никогда не перечил взрослым и глубоко уважал своих родителей. Воспитывавшийся в крайне религиозной семье, мальчик с ранних лет был привержен церкви и вере в Бога, утром и вечером подолгу молился. В начальную школу он не ходил, потому что эти годы пришлись на военную пору, так что отец, пока был дома, занимался с детьми сам.

В 1914 году, когда Степану было пять лет, началась Первая мировая война. Мальчик неоднократно становился свидетелем боевых действий: за годы войны линия фронта несколько раз проходила через село Старый Угринов: в 1914—1915 годах и дважды в 1917 году.

В последний раз тяжёлые бои в районе села продолжались две недели, и дом Бандер подвергся частичному разрушению, в результате чего, однако, никто не погиб и даже не был ранен. Данные события произвели огромное впечатление на Степана, однако ещё большее влияние на ребёнка оказал всплеск активности украинского национально-освободительного движения (вызванный поражением Австро-Венгрии в войне и её последовавшим распадом), к которому примкнул и Андрей Бандера. Выступив в качестве одного из организаторов восстания в Калушском уезде, он занимался формированием из жителей окрестных сёл вооружённых отрядов. Позднее отец Степана перебрался в Станислав, где стал депутатом Украинской национальной рады — парламента Западно-Украинской народной республики (ЗУНР), провозглашённой на украинских землях бывшей Австро-Венгрии, — а ещё спустя некоторое время поступил на службу капелланом в Украинскую галицкую армию (УГА). Мать с детьми тем временем перебралась в Ягельницу близ Чорткова, где поселилась в доме брата Мирославы, отца Антоновича, временно заменившего детям отсутствовавшего отца.

Здесь в июне 1919 года Мирослава Владимировна с детьми снова оказалась в эпицентре военных действий: в результате Чортковского наступления и последовавшего за ним поражения частей УГА практически все мужчины из родни Степана по материнской линии были вынуждены уйти заЗбруч, на территорию УНР.

Женщины и дети остались в Ягельнице, однако уже в сентябре вернулись в Старый Угринов (сам Степан уехал к родителям отца в Стрый).

Лишь через год, летом 1920 года, в Старый Угринов возвратился Андрей Бандера. Некоторое время он скрывался от польских властей, преследовавших украинских активистов, но уже осенью вновь стал священником в сельской церкви.

Восточная Галиция в составе Польши

Поражение УГА в войне с Польшей привело к установлению с июля 1919 года полной оккупации Восточной Галиции польскими войсками. Совет послов Антанты первоначально признал за Польшей лишь право на оккупацию Восточной Галиции при условии уважения прав украинского населения и предоставления автономии. Этнические украинцы отказывались признавать польскую власть, бойкотировали перепись населения и выборы в сейм. Тем временем Польша, считаясь с международным мнением, декларировала уважение прав меньшинств и формально закрепила это в своей конституции.

14 марта 1923 года Совет послов стран Антанты признал суверенитет Польши над Восточной Галицией, получив заверения польских властей, что они предоставят краю автономию, введут в административных органах украинский язык и откроют украинский университет. Эти условия так и не были выполнены.

Польское правительство проводило в Галиции политику насильственной ассимиляции и полонизации украинского населения, оказывая на него политическое, экономическое и культурное давление. 

Украинский язык не имел официального статуса, должности в органах местного самоуправления могли занимать только поляки. В Галицию хлынул поток польских переселенцев, которым власти предоставляли землю и жильё. Недовольство такой политикой выливалось в забастовки, бойкот выборов.

Летом 1930 года в Галиции произошло свыше двух тысяч поджогов домов польских землевладельцев. Реакция последовала незамедлительно — в течение одного года были арестованы две тысячи украинцев, подозреваемых в поджогах.

В 1920 году в Чехословакии возникла нелегальная Украинская войсковая организация (УВО), использовавшая вооружённые методы борьбы против польской администрации на территории Галиции. В её состав входили в основном ветераны Украинской галицкой армии и Украинских сечевых стрельцов.

В 1929 году на базе УВО была создана Организация украинских националистов.

Как говорилось выше, в 1919 году Степан переехал в Стрый к родителям своего отца и поступил в одну из немногих украинских классических гимназий. Изначально организованное и содержавшееся украинской общиной, со временем это учебное заведение получило статус публичной, государственной гимназии. Несмотря на то, что по своему национальному составу стрыйская гимназия была почти исключительно украинской, польские власти города старались внедрить в тамошнюю среду «польский дух», что нередко вызывало протесты преподавателей и гимназистов. Степан обучался в гимназии восемь лет, изучал греческий язык и латынь, историю, литературу, психологию, логику, философию. 

«Он был низкого роста, шатен, очень бедно одетый», 

— вспоминал о Бандере-гимназисте его соученик Ярослав Рак.

Нужда, которую Степан действительно испытывал в тот период, в четвёртом гимназическом классе вынудила его давать платные уроки другим ученикам.

В 1922 году сбылась мечта Степана, которую он лелеял с первых же дней учёбы, — его приняли в украинскую скаутскую организацию «Пласт». Ранее ему отказывали из-за слабого здоровья. В Стрые Бандера входил в состав руководства Пятого пластового куреня имени Ярослава Осмомысла, а потом, уже после окончания гимназии, был в числе руководителей Второго куреня старших пластунов, отряда «Красная калина», вплоть до запрещения польскими властями «Пласта» в 1930 году.

В пятом классе, кроме того, Бандера примкнул к одной из украинских молодёжных организаций, что было нетипичным — обычно членами таких объединений становились семи- и восьмиклассники.

Его сверстники позднее вспоминали, что ещё подростком он стал готовиться к будущим испытаниям и лишениям, втайне от взрослых занимался самоистязаниями и даже загонял себе под ногти иголки, готовясь таким образом к полицейским пыткам. Позднее, во время учёбы в гимназии, согласно советскому журналисту В. Беляеву, который мог общаться с людьми, знавшими семью Бандер, маленький Степан на спор на глазах ровесников одной рукой душил котов «для укрепления воли».

Г. Гордасевич объясняет этот возможный эпизод тем, что, готовясь к революционной борьбе, Бандера проверял, сможет ли он лишить жизни живое существо. Самоистязания, а также обливания холодной водой и многочасовые стояния на морозе серьёзно подорвали здоровье Степана, спровоцировав ревматизмсуставов — болезнь, которая преследовала Бандеру на протяжении всей его жизни.

Гимназистом Степан Бандера много занимался спортом, несмотря на заболевание, в свободное время пел в хоре, играл на гитаре и мандолине, увлекался крайне популярной в то время игрой в шахматы, не курил и не употреблял спиртного.

Мировоззрение Бандеры формировалось под влиянием националистических идей, популярных в среде западноукраинской молодёжи того времени: наряду с другими гимназистами он примыкал к многочисленным молодёжным националистическим организациям, крупнейшими из которых были Группа украинской государственнической молодёжи (ГУГМ) и Организация старших классов украинских гимназий (ОСКУГ), одним из лидеров которой был Степан.

В 1926 году две эти организации объединились в Союз украинской националистической молодёжи (СУНМ).

В середине 1927 года Бандера успешно сдал выпускные экзамены в гимназии и решил поступать в Украинскую хозяйственную академию в Подебрадах(Чехословакия), однако польские власти отказали в предоставлении молодому человеку заграничного паспорта, и он был вынужден на год остаться в Старом Угринове.

В родном селе Бандера занимался хозяйством, культурно-просветительской работой, работал в читальне «Просвещения», вёл любительский театральный кружок и хор, курировал работу организованного им спортивного общества «Луг[ru]». Всё это ему удавалось совмещать с подпольной работой по линии Украинской войсковой организации (УВО), с идеями и деятельностью которой Степан познакомился ещё в старших классах гимназии, при посредничестве старшего товарища Степана Охримовича[ru][17]. Формально членом УВО Бандера стал в 1928 году, получив назначение в разведывательный, а потом в пропагандистский отдел.

В сентябре 1928 года Степан Бандера переехал во Львов для учёбы на агрономическом отделении Львовской Политехники. Здесь юноша проучился шесть лет, из которых первые два года — во Львове, последующие два — в основном в Дублянах, где находился агрономический филиал Политехники и проводилось большинство семинарских и лабораторных занятий, а последние два — опять во Львове.

Каникулы Степан проводил в селе Воля-Задеревацкая, где получил приход его отец. В период получения высшего образования Бандера не только продолжал заниматься подпольной работой в ОУН и УВО, но и участвовал в легальном украинском национальном движении: состоял в обществе украинских студентов Львовской Политехники «Основа» и в кружке студентов-селян, некоторое время работал в бюро общества «Сельский хозяин», по-прежнему тесно сотрудничал с «Просвещением», от имени которого часто выезжал в сёла Львовщины и читал лекции. Продолжал Бандера и заниматься спортом: сначала в «Пласте», затем — в Украинском студенческом спортивном клубе (УССК), в обществах «Сокол-Батько» и «Луг», демонстрировал успехи в лёгкой атлетике, плавании, баскетболе, лыжном спорте. При этом учился он не слишком успешно, несколько раз брал академический отпуск — учёбе студента во многом мешало то, что большую часть своей энергии Бандера отдавал революционной деятельности.

Когда в 1929 году была создана Организация украинских националистов (ОУН), он стал одним из первых её членов на Западной Украине. Для того, чтобы примкнуть к организации, молодой человек был вынужден пойти на хитрость и приписать себе год, поскольку в ОУН принимали только по достижении 21 года. 

Лев Шанковский вспоминал, что Бандера уже тогда был «завзятым националистом» и пользовался большой симпатией Степана Охримовича, который говорил о молодом члене организации:

 «С этого Степанка будут ещё люди!» Невзирая на молодой возраст, Бандера быстро занял лидирующее положение в организации, став одной из наиболее влиятельных фигур среди работников на местах.

Сразу после вступления в ОУН Степан Бандера принял участие в I конференции ОУН Стрыйского округа. Первым поручением Степана в новообразованной организации стало распространение подпольной националистической литературы на территории родного Калушского уезда, а также в среде львовского студенчества.

Одновременно молодой ОУНовец выполнял различные функции в отделе пропаганды, с 1930 года стал вести отдел подпольных изданий, позднее — технико-издательский отдел, а с начала 1931 года — ещё и отдел доставки подпольных изданий из-за рубежа. Кроме того, в 1928—1930 годах Степан числился корреспондентом подпольного ежемесячного сатирического журнала «Гордость нации». Свои статьи он подписывал псевдонимом «Матвей Гордон». Благодаря организаторским способностям Бандеры была налажена нелегальная доставка из-за границы таких изданий, как «Сурма[ru]», «Пробуждение нации», «Украинский националист», а также «Бюллетеня краевой экзекутивы ОУН на Западно-украинских землях (ЗУЗ)» и журнала «Юнак[ru]», печатавшихся непосредственно на территории Польши.

Польская полиция предпринимала немало попыток раскрыть сеть распространителей, в ходе которых неоднократно арестовывался и Степан Бандера, но всякий раз через несколько дней после задержания его отпускали.

В провод краевой экзекутивы ОУН на ЗУЗ Бандера вошёл в 1931 году, когда краевым проводником стал Иван Габрусевич. Осведомлённый об успехах молодого человека в распространении подпольной печати, Габрусевич назначил Бандеру референтом отдела пропаганды, не сомневаясь, что тот справится с поставленными задачами. Во главе отдела пропаганды, несмотря на почётность, Бандере приходилось нелегко: работа в сфере образованных и способных людей требовала от него умения налаживать контакты с подчинёнными.

В краткие сроки будущий глава ОУН сумел поднять пропагандистское дело в организации на высокий уровень, при этом совмещая руководство над отделом с обеспечением связи между заграничным руководством и членами ОУН на местах. С 1931 года Бандера поддерживал связь с заграницей, куда часто выезжал конспиративными путями. Его карьера начала стремительно двигаться вверх: в 1932 году Бандера отправился в Данциг, где прошёл курс обучения в разведшколе, а уже в следующем году Провод украинских националистов во главе с Евгением Коновальцем назначил его исполнять обязанности краевого проводника ОУН в Западной Украине и краевого коменданта боевого отдела ОУН-УВО.

В общей сложности за период с 1930 по 1933 год Бандера арестовывался пять раз: в 1930 году вместе с отцом за антипольскую пропаганду, летом 1931 года — за попытку нелегально перейти польско-чешскую границу, затем ещё раз в 1931 году, на сей раз за причастность к покушению на комиссара бригады политической полиции во Львове Е. Чеховского. 

10 марта 1932 года Бандеру задержали в Цешине, а 2 июня следующего года — в Тчеве.

22 декабря 1932 года, в день казни боевиков-ОУНовцев Биласа и Данилишина во Львове, Степан Бандера и Роман Шухевич организовали и провели пропагандистскую акцию: в шесть часов вечера, в момент повешения боевиков, во всех украинских церквях Львова раздался колокольный звон.

*

В условиях массового голода на Украине в 1932—1933 годах ОУН под руководством Бандеры организовала ряд акций протеста в поддержку голодающих украинцев. Одновременно с этим краевые кадры ОУН развернули широкий фронт против просоветской Коммунистической партии Западной Украины (КПЗУ), парализуя её влияние на западно-украинских землях. 

3 июня 1933 года конференция Провода ОУН приняла решение о покушении на советского консула во Львове. Операция по ликвидации консула, которой руководил лично Степан Бандера, частично провалилась: в день, когда исполнитель покушения Николай Лемик пришёл в советское консульство, предполагаемой жертвы не было на месте, поэтому Лемик решил застрелить секретаря консульства А. П. Майлова, который, как стало известно на суде, по совместительству был секретным агентом ОГПУ.

Польские власти приговорили Лемика к пожизненному заключению. Другой акцией, осуществлённой по указу Бандеры, стало заложение известной активисткой ОУН Екатериной Зарицкой бомбы под здание редакции газеты «Праця».

Для улучшения работы всех участков ОУН на западно-украинских землях Бандера решил структурно перестроить организацию. На конференции членов ОУН, проходившей в июле 1933 года в Праге, он предложил переформировать УВО в боевую референтуру ОУН. Эта инициатива была одобрена. Структурные изменения в особенности отразились на боевых акциях, руководство над которыми было возложено на Бандеру. Двадцатичетырёхлетний молодой человек, на конференции он был формально утверждён на посту краевого проводника и введён в состав Провода ОУН. За период деятельности Бандеры в данной должности изменения произошли и в тактике антипольских вооружённых выступлений: если до этого большинство их носило экспроприационный характер (т. н. «эксы»), то при Бандере ОУН стала всё чаще отдавать предпочтение террористическим актам, ранее использовавшимся менее широко. Молодой краевой проводник уделял внимание разным сторонам подпольной деятельности: одновременно с организацией законспирированных боевых групп он призывал делать упор на привлечение народных масс к вооружённой борьбе против поляков, взять курс на массовость националистического движения.

С этой же целью Бандера предложил реорганизовать кадрово-организационную работу и обеспечить её проведение на территории всей Западной Украины, и притом не только среди студентов и бывших военных, но и в рабоче-крестьянской среде. Посредством массовых акций, направленных на пробуждение национальной и политической активности украинцев, Бандере удалось значительно расширить деятельность ОУН, охватившей многие круги украинского общества. В число таких акций входили панихиды и манифестации, посвящённые памяти борцов за независимость Украины в период Гражданской войны, сооружения символических могил павших воинов, что вызывало враждебную реакцию и активное противодействие со стороны польских властей. По инициативе Бандеры проводились и другие акции, в том числе антимонопольная, участники которой отказывались от покупки польских водки и табака, а также школьная, в ходе которой украинцы-школьники бойкотировали всё польское: государственную символику, язык, учителей-поляков.

Последняя акция проводилась одним днём и объединила, по оценкам одной из польских газет, десятки тысяч детей. Во время руководства над краевым проводом Бандера провёл почти полную перестройку процесса подготовки и обучения кадров в ОУН. С тех пор учёба систематически велась в трёх направлениях: идеолого-политическом, военно-боевом и в подпольной практике.

В 1934 году деятельность ОУН достигла наибольшего размаха за межвоенный период. Краевая экзекутива ОУН под руководством Бандеры одобрила решение об организации на ЗУЗ так называемых «зелёных кадров» — участников вооружённого партизанского сопротивления польским властям, однако данный проект так и не удалось осуществить на практике.

Постановление об убийстве министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого было принято ещё в апреле 1933 года на специальной конференции ОУН. Украинские националисты считали Перацкого главным реализатором польской политики пацификации на Западной Украине, автором плана так называемого «уничтожения Руси», с чем наотрез не соглашались власти Польши.

Степану Бандере, на тот момент известному под псевдонимами «Баба» и «Лис», было поручено общее руководство над покушением. Покушение состоялось 15 июня 1934 года: при входе в кафе в Варшаве министр был убит молодым боевиком Григорием Мацейко, который сумел скрыться с места преступления и в дальнейшем бежал за границу. За день до убийства Степан Бандера и его товарищ Богдан Пидгайный были арестованы польской полицией при попытке пересечения польско-чешской границы. В скором времени полицейские зафиксировали контакты Бандеры и Пидгайного с ранее арестованным во ЛьвовеНиколаем Климишиным, заподозренным в причастности к покушению на Перацкого. Началось следствие. На протяжении полутора лет Бандера содержался в одиночной камере, закованный в кандалы — его руки освобождались только во время приёма пищи.

18 ноября 1935 года в Варшаве, в доме № 15 по улице Медовой, начался суд над двенадцатью украинскими националистами, в число которых входил Степан Бандера. Он на первом же заседании назвал себя «украинским гражданином, не подчиняющимся польским законам» и отказался давать показания на польском языке, заявив, что суд обязан уважать волю обвиняемого. Примеру Бандеры последовали остальные подсудимые и даже некоторые свидетели. Кроме того, каждое заседание суда Бандера и его товарищи со скамьи подсудимых начинали словами «Слава Украине!». Процесс, вошедший в историю как «Варшавский», продолжался почти два месяца и широко освещался как польской, так и мировой печатью. Фигуре Бандеры уделялось наиболее пристальное внимание.

Так, корреспондент «Литературных ведомостей», назвавший молодого человека «сумасшедшим студентом Политехники», подчеркнул, что тот смотрит прямо, а не исподлобья, а анонимный журналист «Польской газеты», в свою очередь, отметил склонность Бандеры к бурной жестикуляции. В продолжение процесса Бандера вёл себя смело и откровенно вызывающе. Так, в ответ на замечание прокурора, что боевая деятельность ОУН противоречит основам христианской морали, он возложил моральную ответственность за действия украинских боевиков на польские власти, которые, 

«растоптав Божьи и человеческие законы, поработили украинский народ и создали положение, при котором [он] вынужден (…) убивать палачей и предателей».

Не раз Бандеру силой выводили из зала суда, как только суд приходил к выводу, что его поведение выходит за пределы допустимого.

Николай Климишин вспоминал — никто из подсудимых и адвокатов не верил в то, что суд оставит Бандеру в живых, равно как и 

«сам Бандера (…) не надеялся на то, что его жизнь продолжится. Но, несмотря на это, он всё время был вполне спокоен и всё время был готов к очень хорошо спланированному и точному выступлению». 1

3 января1936 года, в соответствии с приговором суда Степан Бандера, наряду с Николаем Лебедем и Ярославом Карпинцем, был приговорён к смертной казни через повешение. Остальные осуждённые ограничились тюремными сроками различной длительности.

Когда приговор зачитывали, Бандера и Лебедь воскликнули: «Пусть живёт Украина!», за что обоих вывели из зала на период дальнейшего оглашения приговора. От виселицы троих ОУНовцев спасло постановление об амнистии, принятое во время процесса, — казнь была заменена пожизненным заключением.

В то время, когда Степана Бандеру судили в Варшаве, во Львове боевиками ОУН были убиты профессор филологии Львовского университета Иван Бабий и его студент Яков Бачинский. Экспертиза показала, что жертвы этого убийства и Перацкий были застрелены из одного и того же револьвера.

Это позволило польским властям организовать над Бандерой и рядом его подопечных ещё один судебный процесс, на сей раз во Львове, по делу о нескольких терактах, совершённых ОУНовцами. На Львовском процессе, начавшемся 25 мая 1936 года, присутствовало уже 27 обвиняемых, часть которых была в числе фигурантов предыдущего процесса — деятель ОУН Николай Сциборский назвал события во Львове «реваншем за Варшаву».

Ход Львовского процесса был гораздо спокойнее, нежели Варшавского, — главным образом в силу того, что убийство Бабия и Бачинского произвело меньший резонанс, чем покушение на Перацкого, а подсудимым было позволено отвечать на украинском языке. Здесь, во Львове, Бандера впервые открыто выступил как краевой проводник ОУН. Объясняя цели и методы борьбы организации против большевистской идеологии, он сказал:

 «Большевизм — это система, с помощью которой Москва поработила украинскую нацию, уничтожив украинскую государственность».

Бандера также отметил, что ОУН занимает негативную позицию по отношению к коммунизму. Своей причастности к гибели Бабия и Бачинского он не отрицал — их убили по его личному приказу за сотрудничество с польской полицией. В последнем слове Бандера сакцентировал внимание на многообразии деятельности украинских националистов и раскритиковал позицию прокурора, охарактеризовавшего ОУН как террористическую организацию, занимающуюся исключительно боевой деятельностью. 

«Это был уже не молодой парень, — писал Николай Климишин о Бандере на процессе во Львове. — Это был проводник революционной организации, который (…) знал, что он сделал и почему, (…) знал, что следует сказать, о чём промолчать, чего добиваться и от чего категорически отказываться».

По результатам Львовского процесса Бандера был приговорён к пожизненному заключению (по совокупности обоих процессов — семь пожизненных заключений).

2 июля 1936 года Бандеру доставили в тюрьму в доме № 37 по улице Раковецкого в Варшаве. Члены семьи и знакомые отправили ему деньги для покупки продуктов, газеты, книги. Уже на следующий день его отправили в тюрьму «Свенты Кшиж» («Святой Крест») неподалёку от Кельца. Из воспоминаний самого Бандеры, а также Николая Климишина, отбывавшего срок в той же тюрьме, условия в «Свенты Кшиж» были плохими: в камерах не было ни кроватей — заключённые спали на цементном полу, ложась на одну половину покрывала, а второй его половиной накрывались. Нехватка воды и отсутствие бумаги влекли за собой ухудшение гигиенической ситуации в тюрьме. На завтрак заключённым полагались кофе с ложкой сахара и кусок чёрного ржаного хлеба, а на обед, как правило, пшеничная каша.

По приезде Бандеры и других осуждённых на Варшавском и Львовском процессах в тюрьму им был назначен карантин. Бандеру отправили в камеру № 14, а затем в № 21. Совместно с ним сидели, в частности, Николай Лебедь, Ярослав Карпинец, Богдан Пидгайный, Евгений Качмарский, Григорий Перегийняк. С некоторого времени, вспоминал Николай Климишин, они «стали жить группой»: обменивались литературой, сообща поровну распределяли продукты. Бандера, по воспоминаниям Климишина, предложил всем сокамерникам, не завершившим обучение в университетах, усиленно учиться с помощью старших товарищей. Так, Карпинец «преподавал» точные науки, Климишин — историю и философию, украинский и английский языки. Именно в период заключения, познакомившись с работами идеолога украинского национализма Дмитрия Донцова, Степан Бандера пришёл к выводу — ОУН недостаточно «революционна» по своей сути, и это необходимо исправить.

В середине января 1937 года режим пребывания в тюрьме был ужесточён, а принятие посылок от родственников заключённых — временно ограничено. В связи с этим Бандера и другие члены ОУН организовали 16-дневную голодовку в знак протеста против действий тюремной администрации. В результате администрация пошла на уступки. Кроме того, Бандеру, Климишина, Карпинца, Лебедя и Качмарского поместили в камеру № 17.

29 апреля 1937 года во Львове состоялось совещание по организации побега Степана Бандеры из тюрьмы. Председателем совещания был Осип Тюшка, кроме того, на нём присутствовали Василий Медведь, Владимир Билас и ещё 20 националистов, которым предстояло принять участие в операции по освобождению краевого проводника. Осуществить задуманное не удалось, а Степан Бандера к июню 1937 года был переведён в камеру-одиночку — его сокамерников-ОУНовцев отправили в другие тюрьмы Польши.

В конце этого же года, перед Рождеством Христовым, он организовал хор, который сам и возглавил. Отец Иосиф Кладочный, трижды в год исповедовавший Бандеру в заключении, вспоминал, что тот

 «принимал святое причастие всегда»,

когда священник посещал его в тюрьме. Благодаря Иосифу Кладочному Бандера поддерживал постоянную связь с внешним миром и Проводом ОУН вплоть до начала 1938 года, когда польские власти, сочтя тюрьму «Свенты Кшиж» недостаточно надёжной, перевели его в тюрьму Вронки у города Познань.

В июне 1938 года боевики Роман Шухевич и Зенон Коссак разработали детальный план освобождения Бандеры. Предполагалось, что тюремный сторож, который за 50 тысяч злотых вступил в сговор с ОУНовцами, во время ночного дежурства выведет заключённого из одиночной камеры, подложив на его место «куклу», и спрячет в кладовой, которую Бандере останется лишь незаметно покинуть в нужный момент. Операция была отменена в последнюю минуту по неизвестной причине — предполагается, что боевики опасались убийства Бандеры в процессе побега. Различные варианты бегства проводника рассматривались его сторонниками и в дальнейшем, однако ни один из них не был претворён в жизнь, и Бандера узнал об этих замыслах только на свободе.

После того, как о замыслах освободить Бандеру стало известно властям Польши, Бандеру переправили в Брест, в тюрьму, расположенную в Брестской крепости. За недолгий период пребывания в этом учреждении он успел провести голодовку, направленную против произвола польской тюремной администрации. Благодаря стечению обстоятельств Бандера избежал отправки в знаменитый концлагерь в Берёзе-Картузской: 13 сентября, через несколько дней после нападения Германии на Польшу, тюремная администрация покинула город, и вскоре Бандера, наряду с остальными украинскими националистами — узниками Брестской крепости, вышел на свободу. Скрытно, просёлочными дорогами, стараясь избегать встреч с немецкими, польскими, а также советскими солдатами, бывший заключённый с небольшой группой сторонников отправился во Львов. На Волыни и в Галиции Бандера наладил связь с действующей сетью ОУН — так, в городе Сокаль он принял участие во встрече территориальных руководителей ОУН. Проанализировав сложившуюся на Западной Украине ситуацию, Бандера пришёл к выводу, что всю деятельность ОУН на данной территории следовало переориентировать на борьбу с большевиками. Из Сокаля, сопровождаемый будущим членом Бюро Провода ОУН Дмитрием Маевским, он за несколько дней добрался до Львова.

Во Львове Степан Бандера прожил две недели в обстановке строгой конспирации. Несмотря на это, он сумел войти в контакт с активом ОУН и рядом руководящих деятелей украинского церковного движения. Многие члены ОУН, в том числе краевой проводник в Западной Украине Владимир Тымчий, поддержали планы Бандеры касательно дальнейшей деятельности организации, а именно идею создания сети ОУН на всей территории УССР и дальнейшей революционной борьбы против советских властей на Украине. Опасаясь поимки сотрудниками НКВД, Бандера принял решение покинуть Львов.

Во второй половине октября 1939 года он с братом Василием, недавно вернувшимся из Берёзы-Картузской, и ещё четырьмя ОУНовцами окружными дорогами пересёк советско-немецкую демаркационную линию и отправился в Краков. Здесь он активно включился в деятельность ОУН, продолжая отстаивать идею её необходимой реорганизации.

Тут же, в Кракове, 3 июня 1940 года Степан Бандера женился на Ярославе Опаровской.

В ноябре 1939 года Бандера на некоторое время уехал в Словакию для лечения ревматизма, значительно усугубившегося в период заключения в польских тюрьмах. За две недели, проведённые в Словакии, Бандера принял участие в нескольких совещаниях руководящего актива ОУН, а в дальнейшем, пройдя курс лечения, уехал в Вену, где функционировал крупный заграничный центр организации. Дождавшись приезда в Вену Владимира Тымчего, Бандера договорился с ним о совместной поездке в Рим для встречи с Андреем Мельником, который в августе 1939 года на II Большом сборе ОУН в Италии был провозглашён преемником убитого в Роттердаме лидера организации Евгения Коновальца. Раскол в ОУН наметился уже тогда: часть делегатов съезда высказалась против избрания на высший пост Мельника, отдав предпочтение Степану Бандере.

Точки зрения Мельника и Бандеры на стратегию ведения освободительной борьбы украинцев обнаруживали серьёзные расхождения. Так, Бандера считал необходимым рассчитывать в первую очередь на собственные силы, поскольку в независимости Украины, по его убеждению, не был заинтересован никто. Возможный союз с Германией он и его сторонники рассматривали исключительно как временный. По словам Ивана Йовика, Бандера выступал 

«за то, чтобы поставить немцев перед фактом — признать Украинское Самостоятельное Государство».

Мельник, напротив, считал, что ставку следует делать на нацистскую Германию, а вооружённое подполье создавать ни в коем случае нельзя. То, что разделение ОУН неизбежно, Бандера понимал ещё задолго до встречи с Мельником.

Почти за два месяца до последней, 10 февраля 1940 года, он созвал в Кракове некоторых лидеров ОУН Галиции и Прикарпатья и, объявив себя законным наследником Коновальца на посту главы организации, создал Революционный Провод ОУН. В него вошли ближайшие единомышленники Бандеры: Ярослав Стецько, Степан Ленкавский, Николай Лебедь, Роман Шухевич и Василий Охримович. Встреча Бандеры и Тымчего с Мельником состоялась 5 апреля 1940 года в одном из городов на севере Италии. Разговор проходил на повышенных тонах: Мельник отверг предложение о разрыве связей с Германией и не согласился сместить с ключевого поста в ПУНе Ярослава Барановского, которого сторонники Бандеры обвиняли в некоторых неудачах ОУН. Неуступчивость Мельника и настойчивость Бандеры повлекли за собой исторический раскол ОУН на две фракции — ОУН(б) (бандеровцы) и ОУН(м) (мельниковцы). Представители ОУН(б) также называли свою фракцию ОУН(р) (революционная).

В апреле 1941 года Революционный Провод созвал так называемый Большой Сбор ОУН, единогласно избравший Степана Бандеру проводником ОУН(б). Ещё в 1940 году прогнозировавший скорый военный конфликт между СССР и нацистской Германией, Бандера начал подготовку к вооружённой борьбе украинских националистов против «Москвы». ОУН(б) начала проводить организационную работу на украинских землях, сформировала три походные группы, организовала подполье. В Киеве и Львове были назначены руководящие центральные органы для дальнейшего функционирования. 

«Бандеровцы,

— писала впоследствии деятельница ОУН Мария Савчин, 

— сумели в подавляющем большинстве охватить молодой элемент».

Какой-либо специфической идеологической подоплёки раскол не имел — в центре конфликта были вопросы тактики и противоречий между «краем» и эмиграцией. Раскол легитимизировал реальное положение дел: две практически автономные организации, разлад между которыми усугублялся спором «практиков» и «теоретиков» и приобретал черты конфликта поколений, получили окончательную самостоятельность.

Перед самым началом Великой Отечественной войны Бандера инициировал создание Украинского национального комитета для консолидации борьбы всех подконтрольных ОУН(б) сил, а также подготовку Легиона украинских националистов (также Дружины украинских националистов — ДУН) при немецких войсках, военнослужащие которых в будущем составили ядроУкраинской повстанческой армии.

Состоявший в основном из пробандеровски настроенных украинцев, «Легион…» делился на два батальона — «Нахтигаль» и «Роланд». Подготовка этого формирования проходила в Германии — несмотря на то, что ОУН(б) позиционировал «Легион…» как орудие борьбы «против большевистской Москвы» и за«восстановление и защиту независимой соборной Украинской державы», данное подразделение стало результатом сотрудничества бандеровского движения с немцами. Впоследствии Бандера оправдывал это обстоятельство необходимостью «закрепления свободы и положения Украины» и писал, что«Украина готова (…) поставить на фронт против Москвы своё войско в союзе с Германией, если последняя подтвердит государственную независимость Украины и будет официально считать её союзником». Руководство ОУН(б) планировало, что с началом советско-немецкого конфликта Дружины украинских националистов лягут в основу самостоятельной национальной армии, тогда как немцы рассчитывали на использование украинских формирований в диверсионных целях.

22 июня 1941 года Германия напала на Советский Союз.

А уже 30 июня стремительно продвигавшиеся на восток немцы заняли Львов. Вслед за ними в город вошли бойцы батальона «Нахтигаль» во главе с Романом Шухевичем. В этот же день от лица руководства ОУН(б) Ярослав Стецько зачитал «Акт возрождения Украинского государства», сообщавший о создании 

«нового украинского государства на материнских украинских землях».

В последующие несколько дней представители ОУН(б) сформировали исполнительный орган — Украинское государственное правление (УГП), организовали Национальное собрание, заручились поддержкой греко-католического духовенства, включая митрополита Галицкого Андрея (Шептицкого). Бандера в этот период находился в Кракове, вдали от места событий.

Несмотря на то, что ОУН(б), по признанию Льва Шанковского, 

«готова была к сотрудничеству с гитлеровской Германией для совместной борьбы против Москвы»,

немецкое руководство отнеслось к этой инициативе крайне негативно: во Львов были немедленно высланы команда СД и спецгруппа Гестапо для ликвидации «заговора» украинских националистов. Стецько, провозглашённый председателем УГП, и ещё ряд его членов были арестованы. 

5 июля немецкие власти пригласили Степана Бандеру якобы на переговоры по делу о невмешательстве Германии в суверенные права Украинской державы, но по прибытии на место встречи арестовали. От него потребовали отказаться от «Акта возрождения Украинского государства». Касательно того, что за этим последовало, мнения историков расходятся: одни считают, что Бандера ответил отказом, после чего был отправлен в концлагерь Заксенхаузен, тогда как другие утверждают, что лидер ОУН(б) принял требование немцев и лишь позднее, в сентябре того же года, подвергся новому аресту и отправке в концлагерь, где впоследствии содержался в хороших условиях. Так или иначе, после упомянутых событий Бандера полтора года содержался в немецкой полицейской тюрьме Монтелюпих в Кракове и только затем был переведён в Заксенхаузен.

В Заксенхаузене Степан Бандера содержался в одиночной камере специального блока для «политических персон» и находился под постоянным надзором полиции. Некоторые историки указывают на то, что немцы Бандере обеспечивали особые условия и хорошее довольствие. Кроме того, ему разрешали свидания с женой. Примечательно, что в тот же период в концлагере находился Андрей Мельник. Главы обеих фракций ОУН знали о том, что содержатся в одном концлагере. Более того, однажды, когда Мельника вывели на прогулку, Бандера сумел сообщить ему о гибели Олега Ольжича, написав мылом на оконном стекле в своей камере имя убитого и рядом нарисовав крест.

Попав в концлагерь, Бандера оказался вне процесса создания на ВолыниУкраинской повстанческой армии (УПА), начавшегося в октябре 1942 года. Несмотря на это обстоятельство, командование и военнослужащие УПА, как и многих других националистических формирований, связывали свою борьбу с его именем. 

«Некоторые дискуссии доходили до того, что Украинское Государство должен возглавлять Бандера, а если нет, то пусть Украины не будет», 

— вспоминал куренной УПА Максим Скорупский, отмечая вместе с тем, что так говорили не «уважаемые люди», а «только одурманенная молодёжь». Немцы в официальных документах и донесениях применяли к украинским повстанцам термин «движение Бандеры» (нем. Banderabewegung), а в советской терминологии появились понятия «бандеровщина» и «бандеровцы». Находясь в заключении, через супругу, приходившую к нему на свидания, Бандера поддерживал связь с соратниками, а именно с Романом Шухевичем, членом Бюро Провода ОУН и Главным командиром УПА, фактически возглавлявшим ОУН(б) в отсутствие Бандеры. Контактами с Ярославой Бандерой располагал и давний сторонник её мужа Евгений Стахив. Впрочем, по словам современного украинского историка Ярослава Грицака, Бандера некоторое время выступал против создания УПА и 

«считал это шагом в сторону, называл это „сикорщиной“, то есть копированием польского подполья».

С 21 по 25 августа 1943 года на территории Козовского района Тернопольской области УССР проходил III Большой Сбор ОУН. В ходе Сбора было принято решение отказаться от должности проводника и создать Бюро Провода, в которое вошли Роман Шухевич, Ростислав Волошин и Дмитрий Маевский. После гибели последних Шухевич стал единолично руководить Проводом. Бандеру, находившегося в заключении, не избрали даже хотя бы «Почётным Главой», что, по словам Василия Кука, было обусловлено соображениями безопасности — это могло бы 

«ускорить его [Бандеры] физическую ликвидацию».

Тем временем немцы, стремясь дискредитировать ОУН(б) и УПА, распространяли на территории Западной Украины пропагандистские «летучки», где называли Бандеру «старшим большевиком советской Украины», назначенным «красным товарищем Сталиным».

Постепенно УПА превратилась в одно из наиболее боеспособных украинских подразделений антисоветской направленности. Это заставило немецкое руководство пересмотреть своё отношение к украинскому национализму. 25 сентября 1944 года из Заксенхаузена было выпущено на свободу несколько сотен узников-украинцев, включая Бандеру и Мельника. После освобождения, по свидетельству Степана Мудрика Мечника, Бандера на некоторое время задержался в Берлине. В ответ на предложение о сотрудничестве со стороны немцев Бандера выдвинул условие — признать «Акт возрождения…» и обеспечить создание украинской армии как вооружённых сил отдельного государства, не зависимых от Третьего рейха. Немецкая сторона не пошла на признание независимости Украины, и соглашение с Бандерой, таким образом, достигнуто не было. По другой версии, изложенной начальником секретного подразделения Абвер-2 Эрвином Штольце, Бандера всё же был завербован Абвером и в дальнейшем фигурировал в картотеке Абвера под кличкой Серый. Что же касается Мельника, то он открыто пошёл на сотрудничество с немцами, вследствие чего потерял многих сторонников.

Отвергнув предложение немецких властей, Бандера не подвергся новому преследованию, однако оказался в ситуации бездействия. Он жил в Германии. Статус Бандеры был по-прежнему не определён: его сторонники считали, что на краковском Сборе ОУН 1940 года Степан Андреевич был избран пожизненным главой Провода. Намереваясь разрешить этот вопрос, Бандера предпринял попытку организовать IV Сбор ОУН, однако сделать этого ему не удалось из-за невозможности приезда делегатов с Украины.

«Бандеру интересовало всё, что происходило и происходит в Украине, от которой он был целиком изолирован», — вспоминала Галина Петренко, активистка украинского национального движения и вдова Ивана Климова-«Легенды». Вскоре после освобождения Бандеры Роман Шухевич, ранее де-факто возглавлявший ОУН(б), заявил, что ему тяжело руководить ОУН и УПА одновременно, и высказал мнение, что руководство над организацией следует вновь передать Бандере .

В феврале 1945 годаон созвал очередную конференцию ОУН(б), на которой предложил избрать Степана Бандеру главой организации. Инициатива Шухевича была поддержана: Бандера встал во главе организации, а Ярослав Стецько стал его заместителем.

С освобождением в 1944 году группы видных деятелей украинского национализма, включая Бандеру, также известных как «кацетники» (от«КЦ» — «Концентрационный лагерь»), накапливавшиеся между членами ОУН(б) противоречия усилились. Степан Бандера, Ярослав Стецько и их сторонники стояли на позицияхинтегрального национализма, выступая за возвращение организации к программе и системе 1941 года, а также за назначение Бандеры проводником не только Заграничных Частей (ЗЧ) ОУН, но и ОУН на Украине. Часть «кацетников», среди которых были Лев Ребет, Владимир Стахив и Ярослав Клим, не поддержала эту идею, встав на сторону «краевиков» — представителей ОУН, действовавших непосредственно на украинских территориях и выступавших против возглавления Бандерой всего националистического движения. «Краевики», среди которых были представители Украинского главного освободительного совета (УГОС) — «органа политического руководства украинским освободительным движением», обвиняли Бандеру и его сторонников в догматизме и нежелании трезво оценивать обстановку. Те, в свою очередь, упрекали «краевиков» в отходе от чистоты идей украинского национализма.

В феврале 1946 года, выступая от имени УССР на сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Лондоне, советский украинский поэт Николай Бажан потребовал от стран Запада выдачи многих украинских националистов, в первую очередь Степана Бандеры, назвав его «преступником против человечества». В том же году, понимая, что силами одних украинских националистов антибольшевистскую борьбу вести невозможно, Бандера инициировал организационное оформление образовавшегося ещё в 1943 году Антибольшевистского блока народов (АБН) — координационного центра антикоммунистических политических организаций эмигрантов из СССР и других странСоцлагеря. Во главе АБН встал ближайший единомышленник Бандеры Ярослав Стецько.

С 28 по 31 августа 1948 года в Миттенвальде проходила Чрезвычайная конференция ЗЧ ОУН. Присутствовавший на ней Бандера выступил с инициативой отправиться на Украину, чтобы лично принять участие в подпольной работе, однако присутствовавшие «краевики» возразили против этой идеи — не помогло даже цитирование писем Романа Шухевича, в которых тот называл Бандеру проводником всей ОУН. В ходе конференции Бандера и его сторонники в одностороннем порядке лишили мандатов делегатов-«краевиков» и передали их представителям ЗЧ ОУН, о чём уведомили краевой Провод, однако руководство Провода это обстоятельство не приняло и обеспечило своих делегатов новыми мандатами. Это лишь усилило разногласия среди членов ОУН(б). В итоге конференция завершилась выходом Бандеры из Коллегии уполномоченных — органа, членам которого предстояло коллективно руководить ЗЧ ОУН.

    «Бандеры жили в очень маленьком помещении, — вспоминала Ярослава Стецько. — У них были две комнатки и кухонка, а всё-таки было пять человек. Но очень всё чисто было».

Тяжёлое материальное положение и проблемы со здоровьем усугубляла политическая атмосфера, в которой он был вынужден действовать: ещё в 1946 году в ОУН(б) назрел внутренний раскол, инициаторами которого стали молодые «реформисты» Зиновий Матла и Лев Ребет. 

1 февраля1954 года на очередной конференции ЗЧ ОУН этот раскол оформился де-факто. Так появилась третья ОУН — «за границей» (ОУН(з)).

Со второй половины 1940-х годов Бандера вёл сотрудничество с британскими спецслужбами и, по некоторым данным, даже помогал им в поиске и подготовке шпионов для засылки в СССР. Отделом британской разведки, который работал против СССР, руководил Ким Филби, являвшийся агентом советской разведки. Примечательно, что в 1946—1947 годах, вплоть до образования Бизонии, за Бандерой охотилась военная полиция на территории Американской зоны оккупации Германии, в связи с чем ему приходилось скрываться, жить на нелегальном положении. Лишь к началу 1950-х годов Степан Бандера обосновался в Мюнхене и начал вести почти легальное существование.

В 1954 году к нему присоединились жена и дети. К этому времени американцы оставили Бандеру в покое, тогда как агенты советских спецслужб не оставляли попыток его ликвидации. Чтобы предотвратить возможные покушения, СБ ОУН(б)выделила своему лидеру усиленную охрану, которой во взаимодействии с немецкой криминальной полицией удалось сорвать несколько попыток убийства Бандеры.

Так, в 1947 году СБ ОУН(б) раскрыла и предотвратила покушение на Бандеру со стороны завербованного киевским МГБ Ярослава Мороза, а в 1948 году — разоблачила другого агента МГБ, Владимира Стельмащука, прибывшего в Мюнхен по заданию варшавского отдела МГБ.

Осенью 1952 годаочередное покушение на лидера ОУН(б), которое предстояло совершить агентам МГБ — немцам Легуде и Леману, было сорвано благодаря действиям западных разведок, передавших сведения о готовящемся убийстве немецкой полиции, а годом позже ещё одна попытка покушения, со стороны Степана Либгольца, была вновь предотвращена СБ ОУН(б). Наконец, в 1959 году немецкая криминальная полиция арестовала человека по фамилии Винцик, который несколько раз появлялся в Мюнхене и интересовался детьми Степана Бандеры.

В том же, 1959 году, СБ ОУН(б) выяснила, что новое покушение на Бандеру уже подготовлено и может состояться в любой момент. Руководство ОУН(б) пришло к выводу, что лидеру организации необходимо хотя бы временно покинуть Мюнхен. Поначалу Бандера отказывался уезжать из города, но в итоге всё же пошёл на уговоры своих сторонников. Организацией отъезда Бандеры занялся начальник разведки ЗЧ ОУН Степан Мудрик-«Мечник».

Убийство Степана Бандеры

15 октября 1959 года Степан Бандера собрался ехать домой на обед. Перед этим он заехал на рынок в сопровождении секретарши, где сделал некоторые покупки, а домой отправился уже один. Возле дома к нему присоединились телохранители. Бандера оставил свой автомобиль в гараже, открыл ключом дверь в подъезде дома № 7 по Крайттмайрштрассе, где жил с семьёй, и вошёл внутрь. Здесь его ждал агент КГБ Богдан Сташинский, наблюдавший за будущей жертвой с самого января. Орудие убийства — пистолет-шприц с цианистым калием — он спрятал в свёрнутой в трубку газете.

За два года до покушения на Бандеру с помощью аналогичного устройства Сташинский здесь же, в Мюнхене, ликвидировал Льва Ребета. Всегда осторожный и бдительный, в тот день Степан Бандера отпустил телохранителей, прежде чем войти в подъезд, и те уехали. Поднявшись на третий этаж, лидер ОУН(б) узнал Сташинского — утром того же дня он видел его в церкви (будущий убийца тщательно следил за Бандерой на протяжении нескольких дней).

На вопрос «Что вы здесь делаете?»

незнакомец вытянул руку с газетным свёртком вперёд и выстрелил в область лица. Хлопок, раздавшийся в результате выстрела, был еле слышен — внимание соседей привлёк крик Бандеры, который под воздействием цианида медленно осел и рухнул на ступеньки. К тому моменту, когда соседи выглянули из своих квартир, Сташинский уже покинул место преступления. Это произошло приблизительно в 13 часов 5 минут

По свидетельству соседей, лежащий на полу Бандера, которого они знали под вымышленным именем Степана Попеля, был залит кровью и, вероятно, ещё жив. Так или иначе, по пути в больницу лидер ОУН(б) скончался, не приходя в сознание. Первичный диагноз — трещина в основании черепа в результате падения. Рассматривая возможные причины падения, врачи остановились на параличе сердца. Установить реальную причину смерти Бандеры помогло вмешательство правоохранительных структур — при осмотре доктор нашёл у убитого кобуру с револьвером (тот всегда имел при себе оружие), о чём сразу сообщил в криминальную полицию.

Экспертиза показала, что смерть Бандеры наступила вследствие отравления цианистым калием.

20 октября 1959 года в 9 часов утра в мюнхенской церкви св. Иоанна Крестителя на Кирхенштрассе началась заупокойная служба по Степану Бандере, которую справил настоятель церкви Пётр Голинский в присутствии экзарха Кира-Платона Корниляка; а в 15 часов того же дня на кладбище Вальдфридхоф в Мюнхене состоялись похороны умершего.

В день похорон как в церкви, так и на кладбище собралось много людей, включая делегации из разных уголков мира. В присутствии тысяч человек гроб с телом Бандеры опустили в могилу, засыпав сверху привезённой с Украины землёй и окропив водой из Чёрного моря. На могилу лидера ОУН(б) было возложено 250 венков.

Здесь выступали как представители украинской диаспоры, так и иностранцы: экс-председатель Туркестанского национального комитетаВели Каюм-хан, член ЦК АБН болгарин Дмитро Вальчев, представители румынского и венгерского антикоммунистических движений Ион Эмилиан и Ференц Фаркаша де Кисбарнак[ru], член Словацкого освободительного комитета Чтибор Покорный, представитель Союза объединённых хорватов Колёман Билич, секретарь Англо-украинского товарищества в Лондоне Вера Рич. Украинское национальное движение представляли ветераны ОУН Ярослав Стецько и Михаил Кравцив, литераторы Иван Багряный и Феодосий Осьмачка, профессора Александр Оглоблин и Иван Вовчук[ru], бывший командир УПА Николай Фриз, митрополитУАПЦ в Диаспоре Никанор (Абрамович), генерал Николай Капустянский, а также Дмитрий Донцов, Николай Ливицкий и многие другие. Одна из немецких газет, освещавших события 20 октября, писала, что на кладбище«выглядело всё так, словно между украинцами-эмигрантами совсем не существовало ссоры».

Кладбище Вальдфридхоф. Современный вид

Богдан Сташинский впоследствии был арестован немецкими правоохранительными органами и признал себя виновным в гибели Ребета и Бандеры. 8 октября 1962 года против него начался громкий судебный процесс в Карлсруэ, по результатам которого агента КГБ приговорили к восьми годам строгого тюремного заключения. Отбыв срок, убийца Степана Бандеры исчез в неизвестном направлении.