Валтс Клейнс

22 декабря, в возрасте 65 лет умер выдающийся латвийский фотохудожник Валт Клейнс. Я не ожидал — того, что скорбной новостью «взорвутся» не только социальные сети, но и Латвийское телевидение, Латвийское радио и даже Министерство культуры страны. Верьте мне на слово: если бы Валт узнал о таком резонансе, он бы воскликнул «Ну, я крутой!» И поднял бы бокал красного вина.

Узнав о смерти отца, его старший сын Кристап сказал LSM: «Валт ушел, не попрощавшись, так и не найдя места для своей яркой личности в этом потоке жизни. Пусть в следующей жизни будет легче!»

Спасибо Кристапу — этой короткой строкой он выразил очень многое.

Да, всем известно, что Валт был автором более сорока персональных выставок, выставлялся за рубежом, в девяностые годы стал очень уважаемым рекламным фотографом. Несмотря на это, он был совершенно не местный человек, не «латвийского разлива». Думаю, во много «виновато» то обстоятельство, что в восьмидесятые он был как раз тем самым представителем «золотой молодежи» (отец был очень уважаемым кинооператором). А кроме того, важен факт, что в начале восьмидесятых он учился на факультете фотографии и кино Ленинградского государственного института культуры. Так что его корни явно именно оттуда — из бунтарского и лихого Питера того времени, с его запрещенными тогда рок-клубами и андеграундным искусством.

Он был бизнесменом, но с абсолютно разгильдяйским  имиджем и аттрактивным отношением к жизни. Там, где был Валт, становилось шумно! Почитайте эту статью на нашем портале о перфомансе Валта, который состоялся восемь с половиной лет назад. За кадром остался тот факт, что я пришел на открытие его выставки в винном баре у Старой церкви Св. Гертруды, где он постоянно сиживал в те времена. И вскоре ушел — на концерт Бориса Гребенщикова.

Борис Борисович выступал часа три, если не больше. Я возвращался поздним майским вечером домой опять мимо этого места у церкви Гертруды... И там вечеринка, казалось, только начиналась. И продлилась чуть ли не до утра.

Он при этом весьма сильно был связан с философами из закрывшегося недавно интеллектуального журнала Rīgas Laiks. И вы многое поймете, прочитав его интервью с выдающимся философом Александром Раппапортом, сделанное на ливском побережье в Мазирбе.

Отшельник Раппапорт умер в феврале этого года в возрасте 83 лет. Его соратник Валт вышел пару месяцев назад на пенсию — и умер, будто в знак протеста! Пенсионером Валта, этого символа несколько брутальной мужественности, представить достаточно трудно. Да и стоит ли удивляться, если средняя продолжительность жизни в Латвии у мужчин около семидесяти, так что Валт не дотянул немного.

И действительно очень жаль, что он, будучи латышом по национальности и патриотом страны, как-то оказался не местным индивидуумом. И вообще его и соратников интеллектуальный пласт в Латвии оказался невостребованным.

Два года назад главный редактор Rīgas Laiks, философ Улдис Тиронс и издатель журнала Арнис Ритупс обосновались в пустовавшем несколько лет модерновом здании бывшего Центрального Комитета Компартии Латвийской ССР. И организовали там «Дом дураков». На пару месяцев там были обоснованы творческие мастерские художников, писателей, философов. Там были представлены США, Канада, Израиль, Финляндия, Швеция, Германия, Нидерланды, Франция, Норвегия.

Там было шумно и весело! Валт обосновался на пятом этаже — я его нашел по звону чокающихся стаканов и звучащим тостам!

Зашел на следующий день — Валт спал, сидя за столом, а вокруг него валялись журналы, фотографии...

Жаль, что этот замечательный «Дом дураков», оплот тщательно организованной анархии, творчества и любви не прижился в Риге, а журнал закрылся. И на этом фоне остался Валт — абсолютный одинокий спринтер, который, образно говоря, пробежал свою не такую уж длинную жизнь гордо и по возможности весело и с улюлюканьем. И пробежался именно по Латвии — не убежал в другую страну, в которой наверное, мог бы жить долго и счастливо. Но он этого почему-то не захотел. Чинопочитание, пафосность и официоз, которого в нашем обществе достаточно — это было не для него. И накануне Валт Клейнс выбрал побег в другой мир, в который, кажется, искренне верил.