Лев Павлинец

Во вторник рано утром, 21 мая, на 102 году жизни скончался Лев Иванович Павлинец (Лёвушка), многолетний трудник Свято-Троицкой мужской обители в Джорданнвилле …, лично знавший многих подвижников благочестия и деятелей Русского рассеяния.

22 мая, в праздник Преполовения Пятидесятницы, перенесения мощей святителя Николая и в день кончины почивающего под соборным храмом Свято-Троицкого монастыря митрополита Анастасия (Грибановского), была совершена в нем Божественная литургия архиерейским чином и малое освящение воды. После братской трапезы состоялся чин отпевания усопшего.   Родился 18 января 1918г.  в Москве  в дворянской семье  адвоката и общественного деятеля. Знал все первое поколение русских архиереев-беженцев. Прислуживал им в русской Свято-Троицкой церкви Белграда во время их приездов на соборы РПЦЗ. Жил в монастыре в Мильково, с которым связан монашеский путь трех Антониев, впоследствии архиепископов РПЦЗ, свят. Иоанна Шанхайского и старца Фаддея Витовницкого.   В середине 1930-х Лев Иванович перебрался в Ладомирову и после войны в США (в Ново-Дивеево он вырыл первую могилу). Затем в Джорданвилле он на протяжении десятилетий работал на скотном дворе. К сожалению, записать с ним интервью или то, как он изображал ушедших архиереев РПЦЗ, никак не удавалось из-за нежелания Льва Ивановича позировать на камеру. Переход его был таким, как мы молимся, "безболезненным, непостыдным, мирным".   Александр Чернавский, публицист 

*****
 

21 мая на 103-м году жизни старейший из жителей Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле (США) Лев Иванович Павлинец спокойно почил в больнице после непродолжительной болезни. Я знал Льва Ивановича, часто общался с ним. Он был, как бы неформальным символом джорданвилльского монастыря, его мистическим настоятелем. Обычно его ласково звали Лёвушка. В детстве Лёвушка переболел менингитом. Болезнь повлияла на его психическое развитие. Одних это забавляло, других раздражало. Льва Ивановича дразнили и не раз побивали семинаристы и паломники за его эзопов язык и клоунские выходки. Он все терпеливо сносил. Но были и третьи, которые воспринимали Лёвушку, как некого носителя потусторонней мудрости и прозорливости. И тому есть свидетельства, но рассказывать о них я не буду. Одежду Лёвушка носил шиворот-навыворот, переодевался 3-4 раза в день, любил все модное, яркое, стильное. Менял шляпы и ходил с посохом. Любил меняться вещами. Льва Ивановича можно было запросто встреть примерно так: в двубортном тренче с пиджаком и широкополой шляпе, под пиджаком ночная сорочка а поверх ярко-желтый короткий галстук; вместо штанов пижама или женская юбка. На службе в церкви он мог громче всех запеть или проповедь учинить, его гнали наружу. Лёвушка недоумевал – за что! И в отместку, мог снять штаны и показать всем голую задницу. Но чаще я его заставал за молитвой на кладбище или в склепе возле церкви, он отирал собой все углы большого монастырского подворья бормоча себе под нос: 
«… Тихо шепчет дьякон седенький,
За поклоном бьет поклон
И метет бородкой реденькой
Вековую пыль с икон.
Ваши пальцы пахнут ладаном,
А в ресницах спит печаль.
Ничего теперь не надо нам,
Никого теперь не жаль.» 
Лёвушка очень любил гостей монастыря, часто стоял на дороге встречая паломников и посетителей и провожал их в гостевую комнату. Однажды приехала молодая пара, лет тридцати, и женщина, завидев Льва Ивановича умилялась, какой интересный, странный и смешной дедушка. Лев Иванович, как полагается джентльмену, расшаркавшись перед ней, сделал комплимент: «Какая вы стройная и высокая!» На что дама мило улыбнувшись обратилась к своему спутнику: «Вот так вот!» А через секунду Лев Иванович добавил: «Но не глубокая!» Мужчина схватил свою огорошенную барышню и потащил прочь от греха подальше. Как-то пришел Лев Иванович ко мне в иконописную мастерскую, где я создавал церковные мозаики. Обошел по кругу столы с мольбертами, потрогал камешки, заглянул во все углы и говорит мне: «А что здесь делают бабы!» Я ему отвечаю: «Лев Иванович, какие бабы?! Ты что! Бабам сюда вход закрыт! Даже на двери написано, табличка висит.» А он мне: «Так, так… Рыжая – бесстыжая…Ты чего с ней в театр ходишь?» Я ему говорю: «Какая рыжая– бесстыжая? Ты, Лев Иванович, дурак или юродивый?» (Голова моя тогда была полна мыслей об одной рыжей особе, которая устроила мне театр жизни.) А он мне: «Я блаженный…» Из-за трудных экономических обстоятельств, двенадцатилетнего Лёвушку мама посадила на поезд и написала на его спине «В монастырь». С тех пор блаженный Лёвушка молит Бога о нас!

Автор: Вадим Верник

Читать больше здесь: https://www.jordanville.org/news_190523_1.html