Казбек Биченов

46 Bichenov Kazbek Romanovich 1995

Родители боялись выпускать сына на улицу: вдруг попадет под машину, как когда-то в детстве его папа Роман Биченов. Но никак не могли предположить, что, отправив его в школу, он не вернется домой... Тело своего девятилетнего сына мама Зарема опознала по джинсовым кедам и остаткам одежды...

КАЗАЛОСЬ, ЭТО ПРОСТО СТРАШНЫЙ СОН

Зарема Биченова вышла проводить сына Казбека до ворот. Он был уже третьеклассником, и все же просил маму пойти с ним. Но ей было неудобно, потому что не было цветов. И, чтобы успокоить сына, сказала, что придет позже.

Перед уходом Казик посмотрел своими огромными карими глазами в чистое, не предвещающее беду небо и сказал: — Мама, смотри, в школе уже шарики выпускают. Я побегу!.. — и помчался навстречу роковой судьбе... Только после того, как присутствовавших на линейке начали загонять в школу, к Биченовым прибежала соседка: — Зарема, где Казик? — спросила она задыхаясь. — В школе, — ответила недоумевающая мать. — Быстрее, там детей убивают! Зарема не слышала больше ничего. Перед глазами все поплыло. Она кинулась бежать. Как оказалась у школы, даже сама не заметила. У нее было только одно желание — быть рядом с сыном. Но школа уже была оцеплена и ей не позволили добровольно сдаться в заложники. В происходившее тогда не верится до сих пор. Казалось, что это просто страшный сон. Но пулеметная очередь то и дело напоминала о реальности.

После трех адских дней мучительного ожидания, когда началось освобождение заложников, которых сразу развозили по лечебным учреждениям, родные поехали по больницам. Но Казика нигде не находили. Один из родственников нашел похожее тело в морге и осторожно предложил Зареме посмотреть... Мать узнала сына по джинсовым кедам и остаткам одежды. Привезли его 4 сентября, 6-го похоронили... «Казик был очень добрым мальчиком, моим помощником во всем, — рассказывает мама. — Он любил, когда к нам приходили гости.

Однажды даже выпрыгнул в окно, пока я выходила через двор. Только — чтобы первым выйти навстречу. А если гости собирались уходить, упрашивал остаться еще ненадолго. У него были глаза не по-детски строгие, серьезные. Когда я ругала его и встречалась с ним взглядом, мне становилось неловко». — Я очень боялся за сына, — вмешался в разговор Роман. - Сам я в детстве попал под машину, после чего стал инвалидом. Поэтому не выпускал Казика на улицу без присмотра.

Он всегда мечтал о велосипеде. Но я не покупал, потому что мы живем у оживленного перекрестка. Там часто ездят машины. Я не хотел, чтобы он тоже мучился, как я. «Летом, — продолжает Зарема, — он принес мне с деревьев во дворе «Водоканала» шесть ведер слив и так этим гордился: — Смотри, мама, какие я тебе сливы принес! Теперь ты сможешь сделать варенье на зиму... Сливы и вправду были как на подбор, одна лучше другой. И я с удовольствием их законсервировала. 21 августа у него был день рождения. — Мама, — сказал он. — Купи мне торт со свечками. Я хочу желание загадать. А еще пригласи много-много гостей, чтобы было весело.

Я купила ему такой торт и гостей позвала. Он загадал желание, но свечи задулись лишь с третьего раза и то не все... Он очень расстроился, в глазах появилась обида и слезы, которые он с трудом пытался сдерживать своей «мужской» волей. За несколько дней до 1 сентября Казика укусила соседская собака, и я водила его в поликлинику на уколы, которых он очень боялся. Но я сказала, что так надо, иначе ему могут отрезать ногу. И он, собрав волю в кулак, согласился на эту процедуру.

И первого сентября, собираясь в школу, он сказал: — Мама, когда я вернусь, пойдем в поликлинику сделать укол, чтобы мне ногу не отрезали. В зале Казик был совсем один, но не падал духом. Он даже осмелился подойти к одному из боевиков и попросить воды, но в ответ получил лишь пинок и приказ сесть на место.

Марина Smirnova