Лидия Шкалова

Разведка - дело тихое и деликатное, каждый разведчик, если он, конечно, настоящий профессионал, - на вес золота. Если бы Мата Хари являлась ценным элементом разведки, французам куда выгоднее было бы пусть и не перевербовать ее, так хотя бы обменять на своих агентов, провалившихся в Германии. А раз такого не случилось, то и ценность Хари была, очевидно, невысокой.

Другое дело - истинные героини «невидимого фронта». Их имена и фамилии не муссируются в газетах и не вдохновляют романистов и кинопродюсеров. По одной простой причине - широкая публика о них не знает. Ничего, разумеется, не известно ей и об истории жизни Лидии Шкаловой, она же - баронесса фон Шталь и Ольга. Не зря же, говоря о таких профессионалах, как она, знаменитый немецкий разведчик Вальтер Николаи сказал, что «шпионаж - это ремесло господ». 
Лидия Шкалова, мещанка во втором поколении, родилась в Ростове в 1885 году. В восемнадцать вышла замуж за человека гораздо старше ее. Барон фон Шталь был наследником старинного остзейского рода, обладателем огромного состояния: мануфактуры, земли в Крыму, усадьбы...

Мезальянс? Вовсе нет! Просто-напросто Лидия сознательно и дорого продала свою красоту и молодость. 
Богатство помогает обрести счастье - это аксиома, и Лидия была счастлива. У нее родился ребенок. Им занимались няньки, а она полностью отдавалась изучению иностранных языков. Все так бы и шло по гладкой, накатанной дороге, если бы не Октябрьская революция.

Бегство из Крыма в Константинополь. Краткое пребывание в Париже. Потом опять переезд за океан, подальше от проклятой России! Семья осела в Нью-Йорке. В отличие от большинства российских изгнанников барон сумел увезти с собой немало денег. Устроились на новом месте неплохо: он - клерком на валютной бирже, она записалась на курсы изящных искусств в Колумбийском университете. Но раз пришла беда - открывай ворота! Во время мытарств по морям и океанам простудился и заболел их маленький сын. Врачи спохватились поздно: в конце 1918 года ребенок умер.

Обезумевшая от горя Лидия едва не наложила на себя руки. Но потом успокоилась. И сказала мужу: «Хватит! Больше жить с тобой не могу...» Не дожидаясь развода, купила билеты на пароход и отправилась в Париж, чтобы, забыв все, начать новую жизнь.

Экс-баронесса была молода, смела и хороша собой. К тому же прекрасно образованна. Легко говорила по-французски, по-немецки и по-английски. Разбиралась и в финском (когда-то под Петроградом у мужа было имение). Способная к языкам молодая женщина записалась в Сорбонну, решив изучать и китайский язык. Деньги, которыми снабдил ее великодушный барон, позволили Лидии снять квартирку на улице Вожирар и посвятить всю себя суете парижской жизни.

Обаятельная, улыбчивая, энергичная, госпожа фон Шталь, превратившаяся на берегах Сены в мадам Сталь, обладала многими достоинствами и всего одним недостатком. Зато весомым: она страстно любила деньги и привыкла тратить их, не считая. Тем временем очень скоро от долларов крымско-американского супруга и след простыл! Найти же работу в послевоенном Париже, переполненном российскими эмигрантами, было сродни чуду, и бывшей баронессе пришлось осваивать самую древнюю из профессий. 

Надо признать, она и здесь преуспела: ее любовниками стали не скаредные буржуа и не картежники-кокаиноманы, а высшие чиновники и военные. Более того - Лидия умела не только соблазнять, но и сохранять поклонников, привязывать их к себе. Такое умение дорогого стоит!

Как на мадам Сталь вышли агенты Разведупра (спецслужбы Красной армии, возглавляемой Яном Берзиным, он же - Петерис Кюзис, он же - Павел Иванович), истории неведомо. Однако известно, что завербована Лидия была самим Вальтером Кривицким, руководителем большевистской резидентуры в Западной Европе. Сперва за отчеты об исповедях клиентов, прозвучавших на перинах, баронесса получала деньги эпизодически. Потом - вошла во вкус и с присущей ей рациональностью поставила дело почти на промышленную основу. Помещение для своего салона мадам Сталь арендовала в здании на улице Шаронн. Имелась здесь и маленькая фотолаборатория. Пока гости баронессы предавались любовным утехам, с документов из их портфелей снимались копии. 

Учитывая контингент охочих до ласки посетителей, объем работы был немалый. Ведь поклонниками Лидии стали профессор Луи Мартен - в годы войны начальник шифровальной службы министерства морского флота Франции, полковник Октав Дюмулен, блестящий армейский теоретик и главный редактор альманаха «Армия и демократия», инженер Альбер Обри из министерства обороны, Морис Милис из министерства авиации, профессор Рейш, шеф службы биологических исследований министерства обороны...

Экс-баронесса отличалась неутолимым любовным аппетитом и завидным трудолюбием. Но даже ей не по силам было справиться в одиночку с такой работой - как постельной, так и шпионской. На помощь Лидии были призваны не менее очаровательные сотрудницы, рекомендованные кадровиками Коминтерна. Девушки на все вкусы, готовые на любой подвиг! Чтобы Лидия не забывала, для чего было учреждено ее заведение, к нему решением Лубянки приставили доверенных лиц: шефа агентуры Разведупра во Франции Жана Креме и его подругу Луизу Кларак. Сама же Лидия отныне фигурировала в отчетах, отправляемых в Центр, не иначе как Ольга. Информация от нее поступала как с конвейера - об армейских складах и о разработках нового оружия, о центрах авиационных и военно-морских исследований и об изобретении нового вида торпед...

Агентура «Сюрте» - французской контрразведки - тоже не сидела сложа руки. В 1927 году она нанесла страшной силы удар по работающей во Франции разведсети Коминтерна. Но о том, что загадочная Ольга и экс-баронесса фон Шталь - одно и то же лицо, знали только Жан Креме и его помощница. Они-то как раз и ушли от облавы. Тем не менее в Центре решили не рисковать и временно откомандировали Лидию к берегам Америки. Конечно, не для того, чтобы она воссоединилась с сентиментальным супругом, а для выполнения секретной миссии. Лубянские агенты в США Альфред Тилтон и Николай Дозенберг ждали от хозяйки парижского борделя денег!

Задумана операция была широко. Ленин не зря говорил, что важнейшим из всех искусств для большевиков является кино. Смекнув, что кинокомпании являются великолепным средством «отмыва» и закачки денег, эксперты с Лубянки принялись за создание на «прогнившем Западе» кинопродюсерских организаций. Во Франции этим с успехом занялся агент Разведупра Григорий Рабинович, основавший компанию «Сине-Альянс», где, кстати, производилось немало хороших фильмов. Через Рабиновича и «Сине-Альянс» с его декорациями и статистами, съемками и гонорарами перед Коминтерном открывалась уникальная возможность финансовых махинаций с последующим поступлением уже «отстиранных» денег на нужды советской разведки.

Перед аналогичной американской конторой, получившей громкое название «Америкен Экспорт Фильм Компани», задачу поставили далеко не кинематографическую: Тилтон и Дозенберг должны были наводнить Соединенные Штаты сработанными на Лубянке фальшивыми  долларами и вызвать у дяди Сэма финансовую панику. Курьером же, ввозившим в Нью-Йорк дутые «зеленые», стала Ольга.

Поначалу дела пошли неплохо, но вскоре на след фальшивомонетчиков от кино напали американские спецслужбы - и шпионская команда кинулась в бега. Лидия Сталь возвратилась в Париж, где ее ждали преданный обожатель, специалист по шифровкам Луи Мартен и товарки по шпионскому борделю. В доме на улице Шаронн все вернулось на круги своя: вечеринки, шифровки, любовники, копирование. Только начальство у Ольги объявилось новое. Вместо Креме, сбежавшего в Москву, Лубянка прислала в Париж Бориса Рачевского. Не успел он войти в курс дела, как по уши влюбился в экс-баронессу, которая в ту пору отнюдь не могла похвастаться первой молодостью.

Чтобы укрепить деморализованные кадры на местах, в 1932 году шефом Лидии Сталь Центр назначил сурового югослава Бранко Вукелича, будущего токийского соратника Рихарда Зорге. Вукелич и Кривицкий требовали от Ольги соблюдения дисциплины и новых разведданных, а ей больше всего хотелось  наслаждаться Парижем, модными нарядами, шикарными ресторанами, великосветскими приемами и бижутерными лавками. Одна Лубянка уже не могла утолить женскую жажду денег. К тому же Лидия уже не доверяла Кривицкому, чувствовала его двойственность: с одной стороны, он требовал от подчиненных безусловной дисциплины, с другой - сам вольно трактовал указания Центра, которого при этом откровенно боялся. (Лидия Сталь оказалась права: в 1937 году генерал Кривицкий «выбрал свободу» и сдал западным спецслужбам всю свою агентуру.) И тогда Ольга предложила свои услуги немецкому абверу.

Доходы экс-баронессы, трудящейся теперь на два фронта, сильно выросли. Но сколько веревочке ни виться, а кончику быть. После того как Лидия передала одну и ту же информацию о новых видах французской взрывчатки и о новых моделях французских ручных пулеметов и в Москву, и в Берлин, на Лубянке заподозрили двойную игру.

Наступил 1933 год. Для наблюдения за Ольгой Лубянка перебросила в Париж из Америки чету Свитц. Лидия Сталь знала Мэрджори и Роберта Гордона Свитц еще со времен сорвавшейся нью-йоркской авантюры с фальшивыми долларами. Это была странная пара. Она - дочка лондонского таксиста, он - наследник мультимиллионера из Нью-Джерси. В Центре предупреждали супругов Свитц о том, что с экс-баронессой надо держать ухо востро. Но беспечный буржуйский отпрыск, имевший о пролетарской бдительности самое отдаленное представление, не замедлил попасть в ловушку хозяйки шпионского гнезда. А точнее - в ее кровать. Узнав об этом, Мэрджори ничего поделать не могла: формально она работала под началом Ольги и обязана была ей подчиняться.

Беда нагрянула оттуда, откуда ее никто не ждал. Шведка Ингрид Бостром, близкая подруга Лидии и курьер, связанный с супругами Свитц, была задержана финской полицией по подозрению в шпионаже. На допросе она «раскололась» и выдала супругов Свитц. Финны тут же проинформировали об этом французских союзников. Рождество 1934 года Свитцы встречали на тюремных нарах. В их квартире был произведен обыск, правда, не давший результатов. Мэрджори и Роберт 

Гордон все решительно отрицали. Чтобы загнать их в тупик, «Сюрте» как воздух необходимы были прямые улики. И тут - еще один прокол Лубянки! В Швейцарии перехватили другого курьера Коминтерна. Во время преследования он, чтобы убежать, освободился от багажа. В нем французы и обнаружили фотопленку с информацией. К пленке прилипли два волоса, которые были опознаны экспертами-криминалистами как волосы Мэрджори. Отпираться более Свитцам не имело смысла, и сгоравшая от ревности Мэрджори с наслаждением выдала Лидию Сталь.

В июле 1934 года экс-баронессу отвезли в парижскую тюрьму «Рокетт». На судебном процессе, где главным обвинителем против Лидии выступала пышущая ненавистью Мэрджори Свитц, Ольга держалась невозмутимо. Она знала: неоспоримых улик против нее у французов не было. «Шпионка Коминтерна - она, - сказала возмущенная Лидия в своем защитном слове, указав на Мэрджори. - Я же лишь жертва наговора и не подозревала о том, что пригрела у себя в доме большевистскую агентку».

Тем не менее Лидию приговорили к десяти годам тюрьмы. В июне 1940 года, оккупировав Францию, немцы принялись лихорадочно обыскивать все тюрьмы. В городке Френн, под Парижем, майор абвера Борхер нашел в одной из камер-одиночек Лидию Сталь. Из соблазнительной женщины она превратилась в седую старуху, только глаза горели прежним незатухающим огнем. Спецсамолетом ее отправили в Берлин, к шефу абвера адмиралу Канарису. Экс-баронесса вернулась в шпионские пенаты. Ее видели в 1943 году в Румынии, где она оказывала услуги послу Германии Манфреду фон Киллингеру. Затем - в Польше, Норвегии и даже на оккупированных территориях СССР.

После победы союзников след двойного агента пропал - Сталь интуитивно находила выход из, казалось бы, безнадежных ситуаций. В пятидесятых годах во французской прессе промелькнула информация о том, будто Ольгу видели в Аргентине, в немецких колониях, где нашли убежище многие нацистские преступники. Но была ли это на самом деле Лидия Сталь, никто достоверно так и не узнал...