Евгений Гнедин

Родился в 1898 г., Дрезден, Германия; высшее;

зав. отделом печати НКИД СССР.

Проживал: Москва.

Арестован: 10 мая 1939 г.

Приговорен: Военная Коллегия Верховного Суда СССР 9 июля 1941 г., обв.: 58-6, 58-8, 58-11.

Приговор: 10 лет ИТЛ

Реабилитирован 0 октября 1955 г.

Источник: Архив НИПЦ "Мемориал", Москва

***

Евгений Александрович Гнедин (1897 — 1983) — советский дипломат, писатель, узник ГУЛАГа, участник диссидентского движения.

 

Биография

Сын известного деятеля российской и германской социал-демократии А. Л. Парвуса. Мать — Татьяна Берман. Родился в Дрездене, привезен матерью в Россию в 1904 г. В 1916 г. окончил среднюю школу в Одессе и поступил на медицинский факультет Одесского университета.

В марте 1919 года принимал участие в партизанской борьбе с белым движением.

 

Советский дипломат

С 1922 г. по 1930 г. работает в Народном комиссариате иностранных дел, в том числе заведующий подотделом торговой политики и старший референт по Германии. С 1927 г. по февраль 1935 г. — заместитель заведующего иностранным отделом «Известий ЦИК СССР». С февраля 1935 г. по июнь 1937 г. — первый секретарь посольства СССР в Берлине. С июня 1937 г. по май 1939 г. — заведующий отделом печати НКИД СССР, на печально знаменитых московских процессах цензурировал сообщения иностранных корреспондентов.

 

Арест

Арестован в 1939 году. Несмотря на то, что во время следствия неоднократно подвергался пыткам, не признал себя виновным в предъявленных обвинениях и не дал ложных показаний на М. М. Литвинова. Более года содержался в Сухановской тюрьме. После окончания следствия, в 1941 году, был приговорен к 10 годам лишения свободы и «вечной» ссылке. Реабилитирован в октябре 1955 г.

 

Диссидент

С 1956 г. активно занимался журналистско-публицистической и правозащитной деятельностью. Был другом[2]А. Д. Сахарова. Активно пропагандировал идею конвергенции советского общества, мирного сосуществования двух систем. На него за это обрушился вал критики и угроз. В знак протеста в 1979 году он вышел из КПСС[3]. Умер 14 августа 1983 г. в Москве, в Боткинской больнице.

 

Семья

• жена - Надежда Марковна Гнедина (урожд. Бродская)
• дочь - писательница Татьяна Евгеньевна Гнедина.

 

Книги

• «От плана Дауэса к плану Юнга», — М., «Московский рабочий», 1929, (под псевд. Номад; в соавторстве с Политикусом).
• «Международные договоры СССР», — М., Госиздат, б/д.
• «Разоружение — узел международных противоречий», — М., Соцэкгиз, 1934.
• «Что происходит в Европе?», — М., ОГИЗ, 1938, (под псевд. Е.Александров)
• «Социал-реформизм и колониальный вопрос», — М., Соцэкгиз, 1961 (совместно с Т.Скоровым и А.Степановым).
• «Из истории отношений между СССР и фашистской Германией» (документы и современные комментарии), — Нью-Йорк, «Хроника», 1977.
• «Катастрофа и второе рождение», серия «Библиотека самиздата» 8, Амстердам, Фонд имени Герцена, 1977. (Опубликовано частично под названием «Себя не потерять»/фрагменты мемуаров/ — «Новый мир», 1988, 7)
• «Выход из лабиринта», — Нью-Йорк, Чалидзе Пабликейшн, 1982.

***************

 

 

Путь марксиста Евгений Гнедин глазами дочери Пряников Павел  

1 декабря 1898 года в немецкой газете «Зексише арбайтер цайтунг» было напечатано объявление: «Сообщаем товарищам по партии о рождении крепкого, жизнеспособного врага государства, борца за освобождение рабочего класса от гнета капитала». Таким образом о появлении на свет своего сына Евгения оповещал Александр Гельфанд, известный читателям книг по истории под псевдонимом Парвус.

Евгений Гнедин стал видным советским дипломатом, прошел сталинские лагеря, в конце жизни вышел из КПСС и сблизился с диссидентскими кругами. Его дочь Татьяна, ученый-физик, в 60-х прославилась как писатель-фантаст.

- Татьяна Евгеньевна, вы родились в год смерти Парвуса, но наверняка отец рассказывал вам о нем. - Конечно, много рассказывал, хотя жил рядом с ним только до четырех лет. Мать отца, моя бабушка Татьяна Берман с Парвусом рассталась в 1902 году, после переезда из Германии в Одессу. Но они продолжали общаться.

О роли Парвуса в русской революции написано много. Но мало кто знает о его научной деятельности. Например, о том, что именно он выдвинул идею энергетических денег, которые придут на смену денежным единицам с золотым обеспечением. Предугадал он и чрезвычайное значение нефти для экономики, ведь как энергоноситель ее, в отличие от угля, в те годы никто не рассматривал. Парвус настоятельно рекомендовал германским промышленникам вкладывать средства в разработку нефтяных месторождений по всему миру, в том числе и в России. Кроме того, Парвус первым выдвинул концепцию единой Европы; он полагал, что лидирующее положение в ней займет Германия, как теперь и случилось. Надо заметить, что России в этой системе отводилась роль полноправного члена, а не поставщика ресурсов и свалки промышленных отходов. Но главное - Парвус, наверное, единственный, кто в начале ХХ века верил, что пролетарская революция прежде всего произойдет именно в России. Ни Ленин, ни Троцкий до 1917 года в это не верили.

- И как раз тогда Парвус дал Ленину деньги на осуществление революционного проекта. - Да, он был убежден, что только так можно остановить бессмысленную бойню в Европе. Он ясно понимал, что Германия будет разбита, а Россия ничего не получит от Англии за свою победу. План Парвуса был таков: революция начинается в России, перекидывается в Германию и Австро-Венгрию, а в результате из этих трех государств образуется ядро единой свободной Европы.

- Ваш отец тоже стал революционером? - Ну, как сказать. Отец подал заявление о приеме в ВКП(б) только в 1931 году и до своего ареста оставался кандидатом в члены партии. До 1920 года он жил в Одессе, а когда в город вошли красные, отправился с продовольственным обозом в Москву. Здесь отец познакомился с Чичериным и начал работать в комиссариате иностранных дел. С Чичериным их сближало германофильство: они считали Германию естественным союзником ССС- и сопротивлялись антинемецким настроениям в руководстве. Помню, отец рассказывал, как в начале тридцатых генпрокурор Вышинский решил выслать из страны немецкого посла и часть дипмиссии. Чичерин, узнав об этих намерениях, написал какую-то записку и попросил Гнедина тотчас же передать ее Вышинскому, причем на улице. Отец поехал к Вышинскому домой, они вышли на улицу, прокурор прочел записку и побледнел. На следующий день немецкое посольство оставили в покое. Что там было написано, отец так и не узнал.

В 1924 году умер Парвус. Немецкий нотариус известил моего отца о том, что можно приехать и начать процедуру вступления в наследственные права. Гнедин обратился к Бухарину и получил у него разрешение на поездку в Германию. Нотариальная эпопея длилась три года. Все материальные ценности, которые унаследовал отец, он сдал советскому государству. Напряженная борьба развернулась за архив созданного Парвусом в Копенгагене института по исследованию причин и последствий Первой мировой войны, где хранились секретные правительственные документы стран - участниц войны и частная переписка государственных деятелей. Большая заслуга Парвуса в том, что после поражения Германии он вывез все это в Данию, иначе документы ушли бы в Англию и США. В конце концов отец смог добиться передачи архива в Москву в Институт Ленина. Несколько лет назад я решила полюбопытствовать, что стало с этим архивом. Оказалось, что уцелела в лучшем случае одна его треть, остальное пропало.

- Евгения Гнедина арестовали в конце тридцатых? - Отца арестовали в ночь с 10 на 11 мая 1939 года. Два года он пробыл в тюрьмах - на Лубянке, в пыточной тюрьме Суханово, в Лефортово. Несколько раз его допрашивал сам Берия. Но, несмотря на пытки, отец не подписал ни одного протокола, никого не оговорил. Такая стойкость, как ни странно, его и спасла. Летом 1941 года ему объявили, что через несколько дней его будет судить тройка. А одним из руководителей системы троек тогда был старый большевик, латышский стрелок Ульрих, которого отец хорошо знал с двадцатых годов. Гнедин попросил у тюремщика бумагу, карандаш, написал Ульриху письмо о том, что его дело сфальсифицировано, и специально подчеркнул, что ни на одной бумаге нет его подписи. Тройка приговорила его к десяти годам лагерей, а не к расстрелу. На допросах от отца главным образом добивались компромата на Максима Максимовича Литвинова, бывшего министра иностранных дел, которого возненавидел Сталин. Насчет того, почему самого Литвинова не репрессировали, есть множество версий. Одна из них такова: якобы Сталин, несмотря ни на что, был ему благодарен за одну давнюю услугу. Еще до революции Сталин и Литвинов случайно оказались в лондонском порту, где бастовали докеры. Там они застали драку между забастовщиками и штрейкбрехерами. Последние как-то узнали, что два неожиданных визитера - русские социалисты. И полезли на них с кулаками. Сталин совсем драться не умел. И Литвинов взял на себя троих или четверых, а товарищу крикнул, чтобы тот убегал. В результате Литвинов попал в больницу с тяжелыми травмами, а Сталин остался невредим.

- Как сказался на вас арест отца? - Нас сразу же уплотнили. Мы жили в доме в Петроверигском переулке, занимали три комнаты, так нам оставили только одну. Но старые друзья отца не отвернулись от нас. Ни Мархлевский, работавший секретарем у Парвуса, ни Илья Эренбург, который даже послал отцу в лагерь свою курительную трубку. Другом семьи стал князь Сергей Дмитриевич Мстиславский, известный деятель Февральской революции. Срок у отца закончился в 1949 году, но он оставался в ссылке еще шесть лет.

- После возвращения из ссылки ваш отец как-то переосмыслил коммунистическую идею? - Отец продолжал считать себя большевиком и марксистом. При этом он был убежден, что историю делают не классы, а личности. Папа порывался снова заняться политической деятельностью, но ему этого не позволили.

http://www.rulife.ru/mode/article/300/