Михаил Кольцов

Родился в 1898 г., Киеве; еврей; незаконченное высшее;

журналист, член редколлегии газеты "Правда"..

Проживал: Москва, ул.Серафимовича, д.2 (Дом правительства), кв.143..

Арестован: 14 декабря 1938 г.

Приговорен: ВКВС СССР 1 февраля 1940 г., обв.: антисоветской и троцкистской деятельности..

Расстрелян: 2 февраля 1940 г.

Место захоронения: место захоронения - Москва, Донское кладбище.

Реабилитирован 18 декабря 1954 г. ВКВС СССР

Источник: Москва, расстрельные списки - Донской крематорий

*****

Михаил Ефимович Кольцов (при рождении — Моисе́й Ха́имович Фри́длянд, Мойсе́й Ефи́мович Фри́длянд, псевдоним в Испании — Мигель Мартинес; 31 мая (12 июня) 1898, Киев — 2 февраля 1940, Москва) — русский советский писатель, публицист и общественный деятель, журналист, заведующий Иностранным отделом Союза писателей СССР.

Член-корреспондент АН СССР (1938).

Биография

Родился в Киеве в еврейской семье Хаима Мовшевича (Ефима Моисеевича) Фридлянда (1860—1945), ремесленника-обувщика, мещанина Минской губернии Игуменского уезда, местечка Смиловичи, и Рохли Шеваховны (Рахили Савельевны), урождённой Хахман (1880—1969). После переезда родителей в Белосток учился в реальном училище, где вместе с младшим братом Борисом издавали рукописный школьный журнал: брат (будущий художник и карикатурист Борис Ефимов) иллюстрировал издание, а Михаил — редактировал.

В 1915 году поступил в Психоневрологический институт в Петрограде, но не окончил учёбу. Начал печататься в газетах с 1916 года. С начала следующего года сотрудничал в петроградских журналах; активный участник Февральской революции. В феврале 1917 в брошюре «Как Россия освободилась» под псевдонимом «Мих. Ефимович» восторженно оценил создание Временного правительства и роль А. Ф. Керенского.

Активный участник Октябрьской революции, Кольцов в 1918 году с рекомендацией А. В. Луначарского вступил в РКП(б), в том же году заявил о выходе из партии, объяснив открытым письмом в «Киногазете», что ему не по пути с советской властью и её комиссарами.

В начале 1918 года возглавлял группу кинохроники Наркомата просвещения.

С 1919 года служил в Красной Армии, сотрудничал в одесских газетах и в киевской армейской газете «Красная Армия».

С 1920 года работал в отделе печати Наркомата иностранных дел. Специальный корреспондент ряда периодических изданий, в том числе газеты «Правда» (1922—1938).

Много работал в жанре политического фельетона. Часто выступал с сатирическими материалами и был самым известным журналистом СССР. Инициатор возобновления издания и редактор журнала «Огонёк», один из основателей и редактор журнала «За рубежом», член редколлегии «Правды», создатель журналов «За рулём» и «Советское фото». Руководитель основанного им самим «Журнально-газетного объединения», — первоначально, до реорганизации в 1931 году, — акционерного общества «Огонёк», существовавшего с 1925-го по 1938 годы. Сотрудник сатирического журнала «Бегемот».

С 1934-го по 1938 годы занимал пост главного редактора сатирического журнала «Крокодил». Также был одним из создателей и главным редактором сатирического журнала «Чудак», в котором вёл постоянную рубрику «Календарь Чудака».

Он показал себя мастером фельетона, образного, сжатого, захватывающего стиля, который иронией, парадоксами и гиперболами блестяще усиливал политическую направленность его произведений.

— Вольфганг Казак

В бытность редактором «Огонька» (1927) придумал и реализовал практически уникальный литературный проект — создание коллективного романа-буриме «Большие пожары». 25 писателей и журналистов (в том числе и сам Кольцов) последовательно пишут по одной главе, которые тут же печатаются в журнале. Нетрудно догадаться, что в случае ареста хотя бы одного участника роман издаваться не будет. Репрессировано оказалось шестеро, поэтому отдельной книгой «Большие пожары» вышли только в 2009 году.

Руководитель иностранного отдела в СП СССР. Посетил многие страны мира, из них некоторые — нелегально. Делегат международных конгрессов в защиту культуры в Париже (1935) и в Барселоне (1937, руководитель советской делегации).

С 1938 — депутат Верховного Совета РСФСР. Был выдвинут в члены-корреспонденты Академии Наук СССР, несмотря на отсутствие полноценного среднего и высшего образования (не был избран в связи с арестом).

Кольцов написал около 2000 газетных статей на актуальные темы внутренней и внешней политики. С 1928 по 1936 трижды выходили многотомные собрания его сочинений.

История советской журналистики не знает более громкого имени, и его слава была заслуженной.

— Илья Эренбург

Испания

Во время Гражданской войны 1936—1939 годов был направлен в Испанию как корреспондент «Правды» и одновременно негласный политический представитель властей СССР при республиканском правительстве. В Испании активно участвовал в событиях как организатор сопротивления мятежникам. Испанские газетные репортажи послужили основой книги «Испанский дневник» (1938), где о легальной части своей работы Кольцов рассказал от первого лица, а о тайной — как о деятельности мексиканского коммуниста Мигеля Мартинеса.

Проводя линию Сталина в международном рабочем движении, в публикациях дискредитировал «троцкистов», обвиняя их в том числе в том, что они находятся на службе у Фаланги и фашизма. В романе Э. Хемингуэя «По ком звонит колокол» М. Кольцов выведен под именем Каркова.

Арест и гибель

27 сентября 1938 г. под грифом «Сов. Секретно» народный комиссар внутренних дел Союза ССР Н. Ежов и начальник ГУГБ УГБ НКВД СССР Л. Берия направили И. Сталину «…справку по агентурным и следственным материалам на КОЛЬЦОВА (ФРИДЛЯНДА) Михаила Ефимовича — журналиста». В ней были изложены все факты биографии журналиста, характеризующие его «как врага народа».

Арестован 13 декабря 1938 года в редакции газеты «Правда» без ордера на арест (оформлен задним числом 14 декабря 1938 г.). Обвинён в антисоветской троцкистской деятельности и в участии в контрреволюционной террористической организации. На следствии подвергался пыткам, оговорил более 70 человек из числа своих знакомых, многие из которых также были арестованы и впоследствии казнены.

Имя Михаила Кольцова было включено в сталинский расстрельный список, датированный 16 января 1940 года (№ 137 в списке из 346 фамилий, подлежащих преданию суду в качестве разоблачённых «участников заговора против ВКП(б) и Советской власти»).

Знаменательно то, что в этом списке значатся фамилии всего высшего руководства НКВД ежовского набора, смещённого с постов и арестованного после «раскрытия» в октябре 1938 года «фашистского заговора в НКВД»: Михаила Фриновского (с женой и несовершеннолетним сыном), Владимира Цесарского, Николая Фёдорова, Израиля Дагина, Ивана Попашенко и многих других, включая самого Николая Ежова. Приговорён к расстрелу И. Сталиным.

1 февраля 1940 года приговор был формально утверждён Военной коллегией Верховного суда СССР. Убит на следующий день, 2 февраля. Труп кремирован, пепел захоронен на Донском кладбище. Прах — в общей могиле № 1, недалеко от которой М. Е. Кольцову установлен кенотаф у могилы его родителей.

18 декабря 1954 года реабилитирован посмертно.

Слухи, мифы и легенды вокруг гибели Михаила Кольцова

После посмертной реабилитации Михаила Кольцова его родственникам было выдано свидетельство о смерти, в котором была указана намеренно фальсифицированная дата — 4 апреля 1942 года и отсутствовало место смерти. Эта фальшивая дата затем приводилась во многих советских энциклопедиях и справочниках как подлинная вплоть до конца 1980-х годов.

Одной из версий о причине ареста и уничтожения Михаила Кольцова является версия о его близких (любовных) отношениях с женой наркома внутренних дел СССР Николая Ежова - Евгенией, скончавшейся 23 ноября 1938 года при крайне подозрительных обстоятельствах, позволяющих предполагать самоубийство посредством передозировки снотворного. В последние недели перед гибелью она пыталась заступиться за своего мужа, уже к тому времени опального, но формально ещё остававшегося на посту главы НКВД.

С этой целью она посылала истеричные по содержанию письма, адресованные Сталину, в которых заверяла его в своей и её мужа безграничной к нему преданности. Не получив ответа, Евгения Ежова впала в нервное расстройство и была помещена в привилегированный санаторий, где через три недели и умерла. Её муж, смещённый с поста наркома внутренних дел 25 ноября 1938 года и арестованный четыре месяца спустя, на следствии давал показания, из которых явствует, что он был хорошо осведомлён о близких отношениях своей покойной жены с Кольцовым и прочими советскими литераторами (Бабелем, Михаилом Шолоховым и др.).

На очной ставке с Кольцовым бывший нарком Ежов показал: «Я понял, что Ежова связана с Кольцовым по шпионской работе в пользу Англии».

«Мне были известны некоторые политические настроения Кольцова, его морально-бытовое разложение», — отмечала журналистка Ольга Войтинская в своём письме Сталину в январе 1939 года.

Как рассказывал Константин Симонов в «Глазами человека моего поколения»:

В сорок девятом году… Фадеев в минуту откровенности… сказал мне, что… через неделю или две после ареста Кольцова написал короткую записку Сталину о том, что многие писатели, коммунисты и беспартийные, не могут поверить в виновность Кольцова и сам он, Фадеев, тоже не может в это поверить, считает нужным сообщить об этом широко распространённом впечатлении от происшедшего в литературных кругах Сталину и просит принять его.

Через некоторое время Сталин принял Фадеева.

 — Значит, вы не верите в то, что Кольцов виноват? — спросил его Сталин.

Фадеев сказал, что ему не верится в это, не хочется в это верить.

 — А я, думаете, верил, мне, думаете, хотелось верить? Не хотелось, но пришлось поверить.

После этих слов Сталин вызвал Поскрёбышева и приказал дать Фадееву почитать то, что для него отложено.

 — Пойдите, почитайте, потом зайдёте ко мне, скажете о своём впечатлении, — так сказал ему Сталин…

Фадеев пошёл вместе с Поскрёбышевым в другую комнату, сел за стол, перед ним положили две папки показаний Кольцова.

Показания, по словам Фадеева, были ужасные, с признаниями в связи с троцкистами, с поумовцами.

…Когда посмотрел всё это, меня ещё раз вызвали к Сталину, и он спросил меня:

 — Ну как, теперь приходится верить?

 — Приходится, — сказал Фадеев.

 — Если будут спрашивать люди, которым нужно дать ответ, можете сказать им о том, что вы знаете сами, — заключил Сталин и с этим отпустил Фадеева.

Некоторым исследователям эта акция Сталина кажется непостижимой, поскольку Кольцов, по их мнению, фанатично верил Сталину. Весьма вероятно, что Кольцов был устранён как свидетель тайных операций НКВД в Испании — непосредственной причиной ареста послужило письмо Сталину генерального секретаря интербригад в Испании Андре Марти, который обвинял Кольцова в связях с ПОУМ и, косвенно, в шпионаже. Мог сказаться опубликованный в начале 1920-х годов темпераментный очерк о Льве Троцком. Об этой версии писал в своих воспоминаниях Борис Ефимов, брат М. Кольцова.

Семья

Кольцов был женат трижды.

Первая жена — актриса Вера Юренева (1918—1922),
вторая жена — Елизавета Ратманова-Кольцова (вместе с мужем работала в Испании) (1924—1930),
третья жена (гражданская) — немецкая писательница-коммунистка Мария Остен (1932—1937).

Племянник (со стороны Марии Остен) — лауреат Нобелевской премии по физике Джон Костерлиц.

Двоюродный брат известного советского фотографа и журналиста Семёна Фридлянда, родной брат известного художника-карикатуриста Бориса Ефимова.

В последние годы жил в Доме на набережной (ул. Серафимовича, д. 2).

Награды

Награждён орденами Красного Знамени и Красной Звезды.

Память

• Именем Михаила Кольцова названы:
  • Улица во Владикавказе.
  • Улица в Новокузнецке
  • Улица в Йошкар-Оле.
• На фасаде здания редакции журнала «Огонёк», где с 1927 по 1938 год работал Михаил Кольцов, установлена мемориальная доска.

Библиография

• Петлюровщина. ГИЗ, 1921.
• Первый круг. «Книгопечатник», 1923.
• Пуанкаре-война. «Красная новь», 1923.
• Идеи и выстрелы. «Молодая гвардия», 1924.
• Последний рейс. ГИЗ, 1924.
• Человек из будущего. ГИЗ, 1924.
• Без десяти десять. «Огонёк», 1926.
• Февральский март. «Огонёк», 1927.
• Серебряная утка. «Огонёк», 1927.
• Сотворение мира. ЗИФ, 1928.
• Крупная дичь. ЗИФ, 1928.
• Поразительные встречи. ЗИФ, 1929.
• Конец, конец скуки мира. ГИЗ, 1930.
• Астраханский термидор. «Московский рабочий», 1930.
• О вечной молодости. «Огонёк», 1930.
• Избранные произведения в трёх томах. М., ГИХЛ, 19