Илья Эренбург

Илья Григорьевич Эренбург (15 (27) января 1891, Киев — 31 августа 1967,Москва) — русский советский прозаик, поэт, переводчик с французского и испанского языков, публицист, фотограф и общественный деятель. Он и один из идеологов насилия и зверств, совершенных солдатами советской армии, при освобождении Восточной европы от немецких нацистов.

И. Эренбургу принадлежат знаменитые слова: «Увидеть Париж и умереть».

Илья Эренбург родился в Киеве в зажиточной еврейской семье. Его отец — Герш Гершонович (Герш Германович, Григорий Григорьевич) Эренбург — был инженером и купцом 2-й гильдии; мать — Хана Берковна (Анна Борисовна) Эренбург (урождённая Аринштейн, 1857—1918) — домохозяйкой. В 1895 году семья переехала в Москву, где отец получил место директораХамовнического пиво-медоваренного завода.

С 1901 года учился в 1-й Московской гимназии вместе с Н. И. Бухариным. С 1905 годаучаствовал в революционной деятельности, присоединился к большевикам. В январе 1908 года был арестован, полгода провел в тюрьмах и освобождён до суда, но в декабре эмигрировал во Францию. Постепенно отошёл от большевиков.

В Париже занимался литературной деятельностью, вращался в кругу художников-модернистов, выпустил сборники «Стихи» (1910), «Я живу» (1911), «Будни» (1913), книгу переводов Ф. Вийона (1913). В 1914—1917 годах был корреспондентом русских газет «Утро России» и «Биржевые ведомости» на Западном фронте.

В 1917 году вернулся в Россию. Отрицательно восприняв победу большевиков (сборник стихов «Молитва о России», 1918), в 1921 году снова уехал за границу. В 1921—1924 годах жил вБерлине, в 1922 опубликовал философско-сатирический роман «Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников…», в котором дана интересная мозаичная картина жизни Европы и России времён Первой мировой войны и революции, но главное — приведён свод удивительных по своей точности пророчеств. Леонид Жуховицкий писал по этому поводу:

" ...Меня до сих пор потрясают полностью сбывшиеся пророчества из «Хулио Хуренито». Случайно угадал? Но можно ли было случайно угадать и немецкий фашизм, и его итальянскую разновидность, и даже атомную бомбу, использованную американцами против японцев. Наверное, в молодом Эренбурге не было ничего от Нострадамуса, Ванги или Мессинга. Было другое — мощный ум и быстрая реакция, позволявшие улавливать основные черты целых народов и предвидеть их развитие в будущем. В былые века за подобный дар сжигали на костре или объявляли сумасшедшим, как Чаадаева. "

Десятилетия спустя японские писатели и журналисты всё пытались вызнать у Эренбурга: откуда он в 1922 годуполучил информацию о грядущей бомбардировке Хиросимы и Нагасаки?

И. Эренбург был пропагандистом авангардного искусства («А всё-таки она вертится», 1922). В1923 году написал сборник рассказов «Тринадцать трубок» и роман «Трест Д. Е.». Эренбург был близок к левым кругам французского общества, активно сотрудничал с советской печатью. С 1923 года работает корреспондентом «Известий».

Его имя и талант публициста широко использовались советской пропагандой для создания привлекательного образа сталинскогорежима за границей. Много ездил по Европе (Германия — 1927,1928, 1930, 1931; Турция, Греция — 1926; Испания — 1926; Польша — 1928; Чехословакия — 1927, 1928, 1931, 1934; Швеция, Норвегия — 1929; Дания — 1929, 1933; Англия — 1930; Швейцария — 1931; Румыния, Югославия, Италия — 1934).После прихода Гитлера к власти становится крупнейшим мастером антинацистской пропаганды. С начала 1930-х годов регулярно приезжал в СССР и начал проводить в своих произведениях мысль «о неизбежности победысоциализма». Посетил Кузнецкстрой, Томск. Выпустил романы «День второй» (1934), «Книга для взрослых» (1936).

Во время гражданской войны в Испании 1936—1939 годов Эренбург был военным корреспондентом «Известий»; выступал как эссеист, прозаик (сборник рассказов «Вне перемирия», 1937; роман «Что человеку надо», 1937), поэт (сборник стихов «Верность», 1941). После поражения республиканцев перебрался в Париж. После немецкой оккупации Францииукрылся в Советском посольстве.

Военный период творчества

Мне рассказывали люди, заслуживающие полного доверия, что в одном из больших объединенных партизанских отрядов существовал следующий пункт рукописного приказа: «Газеты после прочтения употреблять на раскурку, за исключением статей Ильи Эренбурга». Это поистине самая короткая и самая радостная для писательского сердца рецензия, о которой я когда-либо слышал.

К.Симонов Евг.Евтушенко. Крещатицкий парижанин Не люблю в Эренбурга – камней, хоть меня вы камнями побейте. Он, всех маршалов наших умней, нас привел в сорок пятом к победе. Танк назвали «Илья Эренбург». На броне эти буквы блистали. Танк форсировал Днепр или Буг, но в бинокль наблюдал за ним Сталин. Не пускали, газету прочтя, Эренбурга на самокрутки, и чернейшая зависть вождя чуть подымливала из трубки. Новые известия, 27.01.2006 г.

Здесь Илья Григорьевич жил в 1947—1967. Москва, Тверская ул., 8

В 1940 году вернулся в СССР, где написал и опубликовал роман «Падение Парижа» (1941) о политических, нравственных, исторических причинах разгрома Франции Германией во Второй мировой войне.

Потом <22 июня 1941> за мною приехали повезли в «Труд», в «Красную звезду», на радио. Я написал первую военную статью. Позвонили из ПУРа, просили зайти в понедельник в восемь часов утра, спросили: «У вас есть воинское звание?» я ответил, что звания нет, но есть призвание: поеду, куда пошлют, буду делать, что прикажут.

— Люди, Годы, Жизнь. книга IV

В годы Великой Отечественной войны был корреспондентом газеты«Красная звезда», писал для других газет и для Совинформбюро. Прославился пропагандистскими антинемецкими статьями и произведениями. Значительная часть этих статей, постоянно печатавшихся в газетах «Правда», «Известия», «Красная звезда», собраны в трёхтомнике публицистики «Война» (1942-44). В 1942 году вошёл в Еврейский антифашистский комитет и вёл активную деятельность по сбору и обнародованию материалов о Холокосте.

Илье Эренбургу и Константину Симоновупринадлежит авторство лозунга «Убей немца!», который широко использовался в плакатах и — в качестве заголовка — листовках с цитатами из статьи Эренбурга «Убей!» (опубликована 24 июля 1942 года). Для поддержания действенности лозунга в советских газетах того времени были созданы специальные рубрики (одно из типичных названий «Убил ли ты сегодня немца?»), в которых публиковались письма-отчёты советских бойцов о количестве убитых ими немцев и способах их уничтожения. 

Адольф Гитлер лично распорядился поймать и повесить Эренбурга. Нацистская пропаганда дала Эренбургу прозвище «Домашний еврей Сталина».

Проповеди ненависти Ильи Эренбурга, уже принёсшие свои плоды на Востоке, план Моргентау, то есть план предполагаемой территориальной «кастрации» Германии, и требование безоговорочной капитуляции …придали сопротивлению очень острый и ожесточённый характер … Подавляющее большинство немцев не видело для себя иного выхода, кроме борьбы. Даже явные противники нацистского режима становились теперь отчаянными защитниками своей родины

— Вальтер Люде-Нейрат. Конец на немецкой земле

В дни, когда Красная Армия перешла государственную границу Германии, в советских верхах действия на территории Германии трактовались как выполнение освободительной миссии Красной Армии - освободительницы Европы и собственно немецкого народа от нацизма. И потому после статьи Эренбурга «Хватит!», опубликованной в «Красной звезде» 11 апреля 1945 года, появилась ответная статья заведующего Управлением пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Г. Ф. Александрова «Товарищ Эренбург упрощает» (газета «Правда»).

Вместе с В. С. Гроссманом составил знаменитую Чёрную книгу о геноциде еврейского народана занятой немцами территории СССР.

Послевоенное творчество

После войны выпустил дилогию — романы «Буря» (1946—1947) и «Девятый вал» (1950). Один из лидеров Движения борцов за мир.

В 1948 году Голливуд выпускает в прокат фильм «The Iron Curtain» (режиссёр William Wellman, о побеге шифровальщика ГРУ И. С. Гузенко и советском шпионаже). 21 февраля того же года Эренбург в газете «Культура и жизнь» публикует статью «Кинопровокаторы», написанную по заданию министра кинематографии И. Г. Большакова.

Положение Эренбурга среди советских писателей было своеобразным: с одной стороны, он получал материальные блага, часто ездил за границу, с другой — был под контролем спецслужб и часто даже получал выговоры. Таким же двойственным было отношение властей к Эренбургу в эпоху Н. С. Хрущёва и Л. И. Брежнева.

После смерти Сталина написал повесть «Оттепель» (1954), которая была напечатана в майском номере журнала "Знамя" и дала название целой эпохе советской истории. В 1957 году вышли «Французские тетради» — эссе о французской литературе, живописи и переводы из Ж. Дю Белле. Автор мемуаров «Люди, годы, жизнь», пользовавшихся в 1960-е — 1970-е годы большой популярностью в среде советской интеллигенции. Эренбург познакомил молодое поколение со множеством «забытых» имен, способствовал публикациям как забытых (М. И. Цветаева), так и молодых (Б. А. Слуцкий, С. П. Гудзенко) авторов. Пропагандировал новое западное искусство.

В марте 1966 года подписал письмо 13-ти деятелей советской науки, литературы и искусства в президиум ЦК КПСС против реабилитации И. В. Сталина.

Скончался после длительной болезни 31 августа 1967. Проститься с писателем пришло около 15 000 человек.

Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 7).

Сочинения

Собрание сочинений Ильи Эренбурга в 5 томах было издано в 1951—1954 годах Госиздательством художественной литературы.

Следующее собрание, более полное, в девяти томах, было выпущено тем же издательством в 1962—1966 годах. В 1990-2000 годах издательством "Художественная литература" было издано посмертное Собрание сочинений в восьми томах

Награды и премии

• Сталинская премия первой степени (1942) — за роман «Падение Парижа» (1941)
• Сталинская премия первой степени (1948) — за роман «Буря» (1947)
• Международная Сталинская премия «За укрепление мира между народами» (1952) — первый из всего двух лауреатов-советских граждан
• два ордена Ленина
• орден Трудового Красного Знамени
• орден Красной Звезды
• орден Почётного Легиона

Членство в организациях

Вице-президент ВСМ с 1950 года. Депутат ВС СССР с 1950 года.

Семья

• Первая супруга (1910—1913) — переводчица Катерина (Екатерина) Оттовна Шмидт(1889—1977, во втором браке Сорокина).
  • Их дочь — переводчик французской литературы Ирина Ильинична Эренбург(1911—1997), была замужем за писателем Борисом Матвеевичем Лапиным(1905—1941). После трагической гибели мужа удочерила и вырастила девочку:

Он привёз с войны девочку Фаню, на глазах у которой в Виннице немцы расстреляли родителей и сестер. Старшие же братья служили в польской армии. Фаню успел спрятать какой-то старик, но так как это было связано с большим риском, он велел ей: «Беги, ищи партизан». И Фаня побежала. Эту девочку Эренбург привёз в Москву именно в надежде отвлечь Ирину от горя. И она удочерила Фаню. Поначалу всё было довольно сложно, поскольку девочка плохо говорила по-русски. Изъяснялась на какой-то чудовищной смеси языков.

Но потом русским быстро овладела и даже стала отличницей. Ирина с Фаней жили в Лаврушинском; там же жил и поэт Степан Щипачёв с сыном Виктором. С Виктором Фаня познакомилась ещё в писательском пионерлагере; полудетский роман продолжился в Москве и завершился браком. Мама поступила на филфак в МГУ, но быстро поняла, что это не её, и, поступив в медицинский, стала врачом. Брак продлился недолго — три года. Но я всё-таки успела родиться.

• Вторая супруга (с 1919 года) — художница Любовь Михайловна Козинцева (1900—1970), сестра кинорежиссёра Григория Михайловича Козинцева, ученица Александры Экстер(Киев, 1921), Роберта Фалька, Александра Родченко.[9][10] С 1922 года участница выставок в Берлине, Париже, Праге, Амстердаме. Около 90 её живописных и графических работ хранятся в Отделе личных коллекций ГМИИ им. А. С. Пушкина.
• Двоюродный брат — художник и журналист Илья Лазаревич Эренбург (1887—1920, сынхарьковского зерноторговца Лазаря Григорьевича Эренбурга); с ним и его женой Марией Михайловной супруги Эренбург были дружны в период первой эмиграции в Париж.
• Двоюродная сестра — коллекционер, художник и педагог Наталья Лазаревна Эренбург (в замужестве Эренбург-Маннати, фр. Nathalie Ehrenbourg-Mannati; 1884—1979).

Библиография

 

Сталин — еженедельная газета 25-й смешанной 22 интербригады.апреля1937. Передовица Эренбурга

• 1916 — Стихи о канунах
• 1917 — О жилете Семена Дрозда, Москва
• 1918 — Молитва о России
• 1919 — Огонь. Гомель
• Лик войны. София, 1920; Берлин, 1923
• 1922 — Неправдоподобные истории . Берлин
• 1922 — О себе, "Новая русская книга", Берлин
• 1922 — Портреты русских поэтов. Берлин. «Аргонавты».
• 1922 — Необычайные похождения Хулио Хуренито
• 1922 — А все-таки она вертится, «Геликон», Берлин
• 1922 — Шесть повестей о легких концах, Берлин
• 1923 — Жизнь и гибель Николая Курбова
• 1923 — Тринадцать трубок
• 1923 — Трест «Д. Е.»
• 1924 — Любовь Жанны Ней
• 1925 — Рвач
• 1926 — Лето 1925 года
• 1927 — В Проточном переулке
• 1928 — Белый уголь или Слёзы Вертера
• 1928 — Бурная жизнь Лазика Ройтшванеца (в СССР издан в 1990)
• 1928 — Виза времени; 2-ое, дополненное изд., Издательство писателей в Ленинграде,1933, 10500 экз.
• 1929 — Заговор равных
• 1931 — Единый фронт (в России не опубликован)
• 1933 — День второй
• 1933 — Мой Париж
• 1934 — Затянувшаяся развязка. М. «Советский писатель», 10500 экз.
• 1936 — Книга для взрослых
• 1941 — Падение Парижа
• 1942 — 1944 — Война
• 1947 — Буря
• 1950 — Девятый вал
• 1954 — Оттепель
• 1961—1965 — Люди, годы, жизнь (книги 1—7)
• 1974 — Летопись мужества. Издательство «Советский писатель», Москва, 1974 г. (Публицистические статьи военных лет) Твёрдый переплёт, 384 с., тираж 30000 экз. (цена 64 коп.)
• Собрание сочинений. ЗиФ.

«Убе́й не́мца!» — советский пропагандистский лозунг периода Великой Отечественной войны, стихийно появившийся в июле 1942 года и поддержанный советской пропагандой для активизации ненависти к главному противнику СССР во Второй мировой войне.

В основу лозунга была положена фраза из стихотворения Константина Симонова «Убей его!»(опубликовано 18 июля 1942 года) и публицистической статьи Ильи Эренбурга «Убей!»(опубликована 24 июля 1942 года).

Первичным стимулом для развёртывания «пропаганды ненависти» (выражение Александра Верта) стал рассказ Михаила Шолохова «Наука ненависти», опубликованный 22-23 июня 1942 года в ведущих советских газетах. Помимо Симонова и Эренбурга, в мобилизирующей антинемецкой кампании приняли активное участие многие другие советские писатели, поэты, художники.

Лозунг «Убей немца!» широко использовался в плакатах и — в качестве заголовка —листовках с цитатами из статьи Эренбурга. Для поддержания действенности лозунга в советских газетах того времени были созданы специальные рубрики (одно из типичных названий «Убил ли ты сегодня немца?»), в которых публиковались письма-отчёты советских бойцов о количестве убитых ими немцев и способах их уничтожения.

Необходимость подъёма морального духа и растущая ненависть по отношению к захватчикам естественным образом породили один из самых известных и самых спорных советских пропагандистских лозунгов — «Убей немца!»

Британский журналист Александр Верт так вспоминал об этом времени в своей книге «Россия в войне. 1941—1945»:

Летом 1942 г. и в литературе, и в пропаганде безраздельно властвовали только два чувства. Одним была та же любовь к Родине, которая пронизывала всё, что писалось в разгар битвы под Москвой, — только теперь ещё более горячая и нежная. Это была также любовь к собственно России. Вторым чувством была ненависть. На протяжении всех этих месяцев она росла и росла, пока не вылилась наконец в самые чёрные дни августа в пароксизм самой настоящей ярости. Клич «Убей немца!» стал в России выражением всех десяти заповедей, слитых в одну. Глубокое впечатление произвел на советскую общественность опубликованный 23 июня во многих газетах рассказ Шолохова «Наука ненависти» — история русского военнопленного, которого немецкие солдаты подвергли жесточайшим пыткам. Написанный живо и убедительно, этот рассказ в большой мере задал тон пропаганде ненависти, развернувшейся в последующие недели.

Главной целью советской военной пропаганды при манипуляциях лозунгом «Убей немца!» было возбуждение ненависти и, как следствие, чувства мести (в первую очередь, в действующей армии) за убитых или поруганных жён, возлюбленных, детей, матерей, стариков-родителей.

Пробуждение чувства мести было направленным на каждого конкретного бойца — почти во всех случаях применения в этой кампании повелительного наклонения глагола убивать он использовался во II лице единственного числа (убей!) и почти никогда во II лице множественного числа (убивайте!).

Выходом для этой мести должно было стать убийство не просто немца как собирательного образа, а конкретного немца. Этноним почти во всех случаях также использовался в единственном лице (убей немца!) и подкреплялся вербальным и/или визуальным описанием действий, которые этот немец совершил — за что ему и следовало мстить (убивать).

Статья Ильи Эренбурга «Убей!»

 

Основная статья: Убей!

Поводом для статьи «Убей!», написанной и опубликованной в разгар летнего наступлениянемецких войск на Дону, всего за две недели до появления знаменитого приказа Сталина, получившего известность как «Ни шагу назад!» (Приказ № 227), стали, по словам автора, письма из Германии, обнаруженные у убитых солдат вермахта, из которых становится очевидным намерение немцев «превратить наш народ в рабов». Из этого автор делает вывод:

Мы поняли: немцы не люди. Отныне слово «немец» для нас самое страшное проклятье. Отныне слово «немец» разряжает ружьё. Не будем говорить. Не будем возмущаться. Будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал. Если ты думаешь, что за тебя немца убьёт твой сосед, ты не понял угрозы. Если ты не убьёшь немца, немец убьёт тебя. Он возьмёт твоих [близких] и будет мучить их в своей окаянной Германии. Если ты не можешь убить немца пулей, убей немца штыком. Если на твоём участке затишье, если ты ждёшь боя, убей немца до боя. Если ты оставишь немца жить, немец повесит русского человека и опозорит русскую женщину. Если ты убил одного немца, убей другого — нет для нас ничего веселее немецких трупов. Не считай дней. Не считай вёрст. Считай одно: убитых тобою немцев. Убей немца! — это просит старуха-мать. Убей немца! — это молит тебя дитя. Убей немца! — это кричит родная земля. Не промахнись. Не пропусти. Убей!

Впоследствии эта и другие статьи Эренбурга подвергались критике и становились предметом дискуссий.

Британский писатель Энтони Бивор в своей книге «Падение Берлина. 1945» утверждает, что подобные лозунги спровоцировали насилие, совершавшееся военнослужащими Красной армии в отношении гражданского населения на территории Германии в 1944—1945 годах.

По воспоминаниям самого Ильи Эренбурга, он ставил цель развеять существовавшие у значительной части советских солдат иллюзии о том, что, если «рассказать немецким рабочим и крестьянам правду, то они побросают оружие», что «миллионы [немецких] солдат идут в наступление только потому, что им грозит расстрел»:

В начале войны у наших бойцов не только не было ненависти к врагу, в них жило некоторое уважение к немцам, связанное с преклонением перед внешней культурой. Это тоже было результатом воспитания. <…> Помню тяжелый разговор на переднем крае с артиллеристами. Командир батареи получил приказ открыть огонь по шоссе. Бойцы не двинулись с места. Я вышел из себя, назвал их трусами. Один мне ответил: «Нельзя только и делать, что палить по дороге, а потом отходить, нужно подпустить немцев поближе, попытаться объяснить им, что пора образумиться, восстать против Гитлера, и мы им в этом поможем». Другие сочувственно поддакивали. Молодой и на вид смышленый паренек говорил: «А в кого мы стреляем? В рабочих и крестьян. Они считают, что мы против них, мы им не даем выхода...» <…>

Конечно, самым страшным было в те месяцы превосходство немецкой военной техники: красноармейцы с «бутылками» шли на танки. Но меня не менее страшили благодушие, наивность, растерянность.

Я помнил «странную войну» — торжественные похороны немецкого летчика, рёв громкоговорителей… Война — страшное, ненавистное дело, но не мы её начали, а враг был силён и жесток. Я знал, что мой долг показать подлинное лицо фашистского солдата, который отменной ручкой записывает в красивую тетрадку кровожадный, суеверный вздор о своем расовом превосходстве, вещи бесстыдные, грязные и свирепые, способные смутить любого дикаря. Я должен был предупредить наших бойцов, что тщетно рассчитывать на классовую солидарность немецких рабочих, на то, что у солдат Гитлера заговорит совесть, не время искать в наступающей вражеской армии «добрых немцев», отдавая на смерть наши города и села. Я писал: «Убей немца!»

Свидетельствует Даниил Гранин:

В 1966 году одна знакомая двадцатилетняя девушка, случайно прочитав военные статьи Эренбурга, была возмущена — как так можно писать о немцах: «Немцы не люди… отныне слово „немец“ для нас самое страшное проклятие… Нельзя стерпеть немцев. Нельзя стерпеть этих олухов с рыбьими глазами, которые презрительно фыркают на все русское…» — Как не стыдно! — Кому не стыдно? — Как ему не стыдно! Как не стыдно перед немцами. Так обзывать народ, нацию. Она говорила это в 1966 году. А Эренбург писал в 1942 году, в августе, когда немцы шли на Сталинград, наступали на Северном Кавказе. Я помню, как нужны нам были статьи Эренбурга, ненависть была нашим подспорьем, а иначе чем было еще выстоять. Мы не могли позволить себе роскошь разделить немцев на фашистов и просто мобилизованных солдат, шинели на них были одинаковые и автоматы. Это потом, в сорок четвертом, сорок пятом, стали подправлять, корректировать, разъяснять, и то мы не очень-то хотели вникать. А тогда было так. Были стихиСимонова «Убей его!» и стихи Суркова, статьи Толстого, Шолохова, Гроссмана, — никогда литература так не действовала на меня ни до, ни после. Самые великие произведения классиков не помогли мне так, как эти не бог весть какие стихи и очерки. Сейчас это могут еще подтвердить бывшие солдаты и солдатки, с годами это смогут объяснить лишь литературоведы. Ах, неужели сегодня кому-то наши чувства могут показаться заблуждением?

— Гранин Д. А. Прекрасная Ута // Наш комбат: Авт.сб. — М.: АСТ, 2004. — 448 с. — (Мировая классика). — 10 000 экз. — ISBN 5-17-024314-6

 

Мы знаем все. Мы помним все. Мы поняли: немцы не люди. Отныне слово «немец» для нас самое страшное проклятье. Отныне слово «немец» разряжает ружье. Не будем говорить. Не будем возмущаться. Будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал. Если ты думаешь, что за тебя немца убьет твой сосед, ты не понял угрозы. Если ты не убьешь немца, немец убьет тебя. Он возьмет твоих близких и будет мучить их в своей окаянной Германии. Если ты не можешь убить немца пулей, убей немца штыком. Если на твоем участке затишье, если ты ждешь боя, убей немца до боя. Если ты оставишь немца жить, немец повесит русского человека и опозорит русскую женщину. Если ты убил одного немца, убей другого — нет для нас ничего веселее немецких трупов. Не считай дней. Не считай верст. Считай одно: убитых тобою немцев. Убей немца! — это просит старуха-мать. Убей немца! — это молит тебя дитя. Убей немца! — это кричит родная земля. Не промахнись. Не пропусти. Убей!

— Убей! // «Красная звезда», 24 июля 1942 год

Ответная реакция

Письма-отчёты в газеты

Если пропагандистская кампания «Убей немца!» в целом вызывала ожидаемую ответную реакцию — собственно убийство немцев и письма-отчёты в газеты, то стихотворения Симонова и других поэтов вызывали в ответ поток самодеятельных стихов советских бойцов, в каждом из которых рассказывалось о конкретном убийстве немца автором стихотворения, своими словами пересказывалось содержание пропагандистской кампании и, как правило, присутствовало самооправдание убившего.

Типичный образец таких самодеятельных стихов — стихотворение «Убей немца!», написанное в декабре 1943 года танкистом-разведчиком Владимиром Слёзкиным (р. 1924), после войны ставшим преподавателем марксистско-ленинской философии:

И вот я убил его.

Он — Такой же, как я, молодой.

И замер на миг я, забыв про бой,

И молнией мысль: тоже чей-то ведь Зон!

Русый, как русский,

Сверстник мой прусский!

Прости меня, Муттер этого фрица!

Прости меня, мама, что стал я убийцей,

Что вынужден буду и впредь убивать —

Нет средства иного фашизм покарать!

Не я бы его — так он бы меня,

И плакала нынче моя бы родня,

Как плачут сегодня уже миллионы

Осиротевших советских семей,

И нет справедливей их гневного стона:

«Убей немца! Убей!»

И я вновь бросаюсь в кипение боя —

Задача моя проста,

И ненависть — чувство святое, —

Как совесть моя чиста.

Мы мстим! Мы караем!

Мы судим Фашизм — не немецкий народ!

И среди тех, кто отмщённым будет,

Будет и немец тот — Русый, как русский,

Сверстник мой прусский,

Которого я сегодня убил!.. <...>

 

Советские плакаты, в которых использовался лозунг «Убей немца!»

 

• Мария Нестерова-Берзина. «Папа, убей немца!» (1942)

• «Балтиец! Спаси любимую девушку от позора. Убей немца!»
• «Бей так: что ни патрон — то немец!»
• «Каждую пулю — в немца!»
• Алексей Кокорекин. «Это сделали немцы!» (1943)

ЭТО СДЕЛАЛИ НЕМЦЫ! Немцы пролили море крови советских людей — детей, женщин, стариков! Немцы предали огню и разрушению наши города и сёла! Немцы причинили неисчислимые бедствия и страдания советскому народу! Воины Красной Армии, беспощадно уничтожайте немецких захватчиков!

Библиография

 

• Рубашкин А. И. Публицистика Ильи Эренбурга против войны и фашизма. — М.: Советский писатель, 1965. — 389 с.

• Юферова А. А. Великая Отечественная война в произведениях советских художников. — М.: Изобразительное искусство, 1985. — 152 с.
• Ортенберг Давид. Год 1942: Рассказ-хроника / Предисл. Л. Лазарева. — М.:Политиздат, 1988. — 460 с.
• Вашик Клаус. Метаморфозы зла: Образ врага в немецком и советском плакате // Родина. — 2002. — № 10. — С. 14—17.
• Горяева Татьяна. Убить немца: Образ противника в советской пропаганде // Родина. — 2002. — № 10. — С. 41—44.
• Зульцман Рудольф. Пропаганда как оружие в войне. — М.: ТИАРА , 2004.
• Душенко К. В. Убей немца! // Душенко К. В. Словарь современных цитат: 5200 цитат и выражений XX и XXI вв., их источники, авторы и датировка. — 4-е изд., испр. и доп. — М.:Эксмо, 2006. — С. 550. — ISBN 5-699-17691-8

***